ства, утверждает он, зависят от фигур. Мы можем видеть, например, что если даны две пересекающиеся под прямым углом одна к другой прямые, то через их точку пересечения под прямым углом к обеим прямым может быть проведена только одна прямая линия. Это знание, как полагает Кант, не выведено из опыта. Но моя интуиция может предвосхитить то, что будет найдено в объекте, только в том случае, если она содержит лишь форму моей чувственности, предопределяющую в моей субъективности все действительные впечатления. Объекты чувства должны подчиняться геометрии, потому что геометрия касается наших способов восприятия, и, следовательно, мы не можем воспринимать иным образом. Это объясняет, почему геометрия, хотя она синтетична, является априорной и аподиктичной.

Аргументы в отношении времени в существе своем те же самые, за исключением того, что геометрию замещает арифметика, поскольку счет требует времени.

Исследуем теперь эти аргументы один за другим. Первый из метафизических аргументов относительно пространства гласит: "Пространство не есть эмпирическое понятие, отвлекаемое от внешнего опыта. В самом деле, представление пространства должно уже лежать в основе для того, чтобы известные ощущения были относимы к чему-то вне меня (то есть к чему-то в другом месте пространства, чем то, где я нахожусь), а также для того, чтобы я мог представлять их как находящиеся вне (и подле друг друга, следовательно, не только как различные, но и как находящиеся в различных местах". Вследствие этого внешний опыт является единственно возможным через представление пространства.

Фраза "вне меня (то есть в другом месте, чем я сам нахожусь)" трудна для понимания. Как вещь в себе я не нахожусь нигде, и ничего нет пространственно вне меня. Под моим телом можно понимать только феномен. Таким образом, все, что действительно имеется в виду, выражено во второй части предложения, а именно что я воспринимаю различные объекты как объекты в разных местах. Образ, который может при этом возникнуть в чьем-либо уме, - это образ гардеробщика, который вешает разные пальто на разные крючки; крючки должны уже существовать, но субъективность гардеробщика приводит в порядок пальто.

Здесь существует, как и везде в теории субъективности пространства и времени Канта, трудность, которую он, кажется, никогда не чувствовал. Что заставляет меня расположить объекты восприятия так, как это делаю я, а не иначе? Почему, например, я всегда вижу глаза людей над ртами, а не под ними? Согласно Канту, глаза и рот существуют как вещи в себе и вызывают мои отдельные восприятия, но ничто в них не соответствует пространственному расположению, которое существует в моем восприятии. Этому противоречит физическая теория цветов. Мы не полагаем, что в материи существуют цвета в том смысле, что наши восприятия имеют цвет, но мы считаем, что различные цвета соответствуют волнам различной длины. Поскольку волны, однако, включают пространство и время, они не могут быть для Канта причинами наших восприятий. Если, с другой стороны, пространство и время наших восприятий имеют копии в мире материй, как предполагает физика, то геометрия применима к этим копиям и аргумент Канта ложен. Кант полагал, что рассудок упорядочивает сырой материал ощущений, но он никогда не думал о том, что необходимо сказать, почему рассудок упорядочивает этот материал именно так, а не иначе.

В отношении времени эта трудность даже больше, поскольку при рассмотрении времени приходится учитывать причинность. Я воспринимаю молнию перед тем, как воспринимаю гром. Вещь в себе А вызывает мое восприятие молнии, а другая вещь в себе B вызывает мое восприятие грома, но А не раньше В, поскольку время существует только в отношениях восприятий. Почему тогда две вневременные вещи A и B производят действие в разное время? Это должно быть всецело произвольным, если прав Кант, и тогда не должно быть отношения между A и B соответствующего факту, что восприятие, вызываемое A, раньше, чем восприятие, вызываемое B.

Второй метафизический аргумент утверждает, что можно представить себе, что ничего нет в пространстве, но нельзя представить себе, что нет пространства. Мне кажется, что серьезный аргумент не может быть основан на том, что можно и нельзя представить. Но я подчеркиваю, что отрицаю возможность представления пустого пространства. Вы можете представить себя смотрящим на темное облачное небо, но тогда вы сами находитесь в пространстве и вы представляете тучи, которые не можете видеть. Как указывал Вайнингер, пространство Канта абсолютно, подобно пространству Ньютона, а не только система отношений. Но я не вижу, как можно представить себе абсолютно пустое пространство.

Третий метафизический аргумент гласит: "Пространство есть не дискурсивное, или, как говорят, общее, понятие об отношениях вещей вообще, а чисто наглядное представление. В самом деле, можно представить себе только одно-единственное пространство, и если говорят о многих пространствах, то под ними разумеют лишь части одного и того же единого пространства, к тому же эти части не могут предшествовать единому всеохватывающему пространству как его составные элементы (из которых возможно было бы его сложение), но могут быть мыслимы только как находящиеся в нем. Пространство существенно едино; многообразное в нем, а, следовательно, также общее понятие о пространствах вообще основывается исключительно на ограничениях". Из этого Кант заключает, что пространство является априорной интуицией.

Суть этого аргумента в отрицании множественности в самом пространстве. То, что мы называем "пространствами", не являются ни примерами общего понятия "пространства", ни частями целого. Я не знаю точно, каков, в соответствии с Кантом, их логический статус, но, во всяком случае, они логически следуют за пространством. Для тех, кто принимает, как делают практически в наше время все, релятивистский взгляд на пространство, этот аргумент отпадает, поскольку ни "пространство", ни "пространства" не могут рассматриваться как субстанции.

Четвертый метафизический аргумент касается главным образом доказательства того, что пространство есть интуиция, а не понятие. Его посылка - "пространство воображается (или представляется - vorgestellt) как бесконечно данная величина". Это взгляд человека, живущего в равнинной местности, вроде той местности, где расположен Кенигсберг. Я не вижу, как обитатель альпийских долин мог бы принять его. Трудно понять, как нечто бесконечное может быть "дано". Я должен считать очевидным, что часть пространства, которая дана, - это та, которая заполнена объектами восприятия, и что для других частей мы имеем только чувство возможности движения. И если позволительно применить такой вульгарный аргумент, то современные астрономы утверждают, что пространство в действительности не бесконечно, но закругляется, подобно поверхности шара.

Трансцендентальный (или эпистемологичсский) аргумент, который наилучшим образом установлен в "Пролегоменах", более четок, чем метафизические аргументы, и также с большей четкостью опровергаем. "Геометрия", как мы теперь знаем, есть название, объединяющее две различные научные дисциплины. С одной стороны, существует чистая геометрия, которая выводит следствия из аксиом, не задаваясь вопросом, истинны ли эти аксиомы. Она не содержит ничего, что не следует из логики и не является "синтетическим", и не нуждается в фигурах, таких, какие используются в учебниках по геометрии. С другой стороны, существует геометрия как ветвь физики, так, как она, например, выступает в общей теории относительности, - это эмпирическая наука, в которой аксиомы выводятся из измерений и отличаются от аксиом евклидовой геометрии. Таким образом, существует два типа геометрии: одна априорная, но не синтетическая, другая - синтетическая, но не априорная. Это избавляет от трансцендентального аргумента.

Попытаемся теперь рассмотреть вопросы, которые ставит Кант, когда он рассматривает пространство в более общем плане. Если мы исходим из взгляда, который принимается в физике как не требующий доказательств, что наши восприятия имеют внешние причины, которые (в определенном смысле) материальны, то мы приходим к выводу, что все действительные качества в восприятиях отличаются от качеств в их невоспринимаемых причинах, но что имеется определенное структурное сходство между системой восприятий и системой их причин. Существует, например, соответствие между цветами (как воспринимаемыми) и волнами определенной длины (как выводимыми физиками). Подобно этому, должно существовать соответствие между пространством как ингредиентом восприятий и пространством как ингредиентом в системе невоспринимаемых причин восприятий. Все это основывается на принципе "одна и та же причина, одно и то же действие", с противоположным ему принципом: "разные действия, разные причины". Таким образом, например, когда зрительное представление А появляется слева от зрительного представления В, мы будем полагать, что существует некоторое соответствующее отношение между причиной А и причиной В.

Мы имеем, согласно этому взгляду, два пространства - одно субъективное и другое объективное, одно - известно в опыте, а другое - лишь выведенное. Но не существует различия в этом отношении между пространством и другими аспектами восприятия, такими, как цвета и звуки. Все они в их субъективных формах известны эмпирически. Все они в их объективных формах выводятся посредством принципа причинности. Нет оснований для того, чтобы рассматривать наше познание пространства каким бы то ни было отличным образом от нашего познания цвета, и звука, и запаха.

Что касается времени, то дело обстоит по-другому, поскольку, если мы сохраняем веру в невоспринимаемые причины восприятий, объективное время должно быть идентично субъективному времени. Если нет, мы сталкиваемся с трудностями, уже рассмотренными в связи с молнией и г

Теория пространства и времени Канта

Наиболее важной частью "Критики чистого разума" является учение о пространстве и времени. В этом разделе я предполагаю предпринять критическое исследование этого учения.

Дать ясное объяснение теории пространства и времени Канта нелегко, поскольку сама теория неясна. Она излагается как в "Критике чистого разума", так и в "Пролегоменах". Изложение в "Пролегоменах" популярнее, но менее полно, чем в "Критике". Вначале я постараюсь разъяснить теорию настолько доступно, насколько могу. Только после изложения попытаюсь подвергнуть её критике.

Кант полагает, что непосредственные объекты восприятия обусловлены частично внешними вещами и частично нашим собственным аппаратом восприятия. Локк приучил мир к мысли, что вторичные качества -- цвета, звуки, запах и т.д.-- субъективны и не принадлежат объекту, как он существует сам по себе. Кант, подобно Беркли и Юму, хотя и не совсем тем же путем, идет дальше и делает первичные качества также субъективными. Кант по большей части не сомневается в том, что наши ощущения имеют причины, которые он называет "вещами в себе" или ноуменами. То, что является нам в восприятии, которое он называет феноменом, состоит из двух частей: то, что обусловлено объектом, -- эту часть он называет ощущением, и то, что обусловлено нашим субъективным аппаратом, который, как он говорит, упорядочивает многообразие в определенные отношения. Эту последнюю часть он называет формой явления. Эта часть не есть само ощущение и, следовательно, не зависит от случайности среды, она всегда одна и та же, поскольку всегда присутствует в нас, и она априорна в том смысле, что не зависит от опыта. Чистая форма чувственности называется "чистой интуицией" (Anschauung); существуют две такие формы, а именно пространство и время: одна -- для внешних ощущений, другая -- для внутренних.

Чтобы доказать, что пространство и время являются априорными формами, Кант выдвигает аргументы двух классов: аргументы одного класса -- метафизические, а другого -- эпистемологические, или, как он называет их, трансцендентальные. Аргументы первого класса извлекаются непосредственно из природы пространства и времени, аргументы второго -- косвенно, из возможности чистой математики. Аргументы относительно пространства изложены более полно, чем аргументы относительно времени, потому что считается, что последние, по существу такие же, как и первые.

Что касается пространства, то выдвигается четыре метафизических аргумента:

1) Пространство не есть эмпирическое понятие, абстрагированное из внешнего опыта, так как пространство предполагается при отнесении ощущений к чему-то внешнему и внешний опыт возможен только через представление пространства.

2) Пространство есть необходимое представление a priori, которое лежит в основе всех внешних восприятий, так как мы не можем вообразить, что не должно существовать пространства, тогда как мы можем вообразить, что ничего не существует в пространстве.

3) Пространство не есть дискурсивное, или общее, понятие отношений вещей вообще, так как имеется только одно пространство и то, что мы называем "пространствами", является частями его, а не примерами.

4) Пространство представляется как бесконечно данная величина, которая содержит внутри себя все части пространства. Это отношение отлично от того, какое имеется у понятия к его примерам, и, следовательно, пространство не есть понятие, но Anschauung.

Трансцендентальный аргумент относительно пространства выводится из геометрии. Кант утверждает, что евклидова геометрия известна a priori, хотя она синтетична, то есть не выводится из самой логики. Геометрические доказательства, утверждает он, зависят от фигур. Мы можем видеть, например, что если даны две пересекающиеся под прямым углом одна к другой прямые, то через их точку пересечения под прямым углом к обеим прямым может быть проведена только одна прямая линия. Это знание, как полагает Кант, не выведено из опыта. Но моя интуиция может предвосхитить то, что будет найдено в объекте, только в том случае, если она содержит лишь форму моей чувственности, предопределяющую в моей субъективности все действительные впечатления. Объекты чувства должны подчиняться геометрии, потому что геометрия касается наших способов восприятия, и, следовательно, мы не можем воспринимать иным образом. Это объясняет, почему геометрия, хотя она синтетична, является априорной и аподиктичной.

Аргументы в отношении времени в существе своем те же самые, за исключением того, что геометрию замещает арифметика, поскольку счет требует времени.

Исследуем теперь эти аргументы один за другим. Первый из метафизических аргументов относительно пространства гласит: "Пространство не есть эмпирическое понятие, отвлекаемое от внешнего опыта. В самом деле, представление пространства должно уже лежать в основе для того, чтобы известные ощущения были относимы к чему-то вне меня (то есть к чему-то в другом месте пространства, чем то, где я нахожусь), а также для того, чтобы я мог представлять их как находящиеся вне (и подле друг друга, следовательно, не только как различные, но и как находящиеся в различных местах". Вследствие этого внешний опыт является единственно возможным через представление пространства.

Фраза "вне меня (то есть в другом месте, чем я сам нахожусь)" трудна для понимания. Как вещь в себе я не нахожусь нигде, и ничего нет пространственно вне меня. Под моим телом можно понимать только феномен. Таким образом, все, что действительно имеется в виду, выражено во второй части предложения, а именно что я воспринимаю различные объекты как объекты в разных местах. Образ, который может при этом возникнуть в чьем-либо уме, -- это образ гардеробщика, который вешает разные пальто на разные крючки; крючки должны уже существовать, но субъективность гардеробщика приводит в порядок пальто.

Здесь существует, как и везде в теории субъективности пространства и времени Канта, трудность, которую он, кажется, никогда не чувствовал. Что заставляет меня расположить объекты восприятия так, как это делаю я, а не иначе? Почему, например, я всегда вижу глаза людей над ртами, а не под ними? Согласно Канту, глаза и рот существуют как вещи в себе и вызывают мои отдельные восприятия, но ничто в них не соответствует пространственному расположению, которое существует в моем восприятии. Этому противоречит физическая теория цветов. Мы не полагаем, что в материи существуют цвета в том смысле, что наши восприятия имеют цвет, но мы считаем, что различные цвета соответствуют волнам различной длины. Поскольку волны, однако, включают пространство и время, они не могут быть для Канта причинами наших восприятий. Если, с другой стороны, пространство и время наших восприятий имеют копии в мире материй, как предполагает физика, то геометрия применима к этим копиям и аргумент Канта ложен. Кант полагал, что рассудок упорядочивает сырой материал ощущений, но он никогда не думал о том, что необходимо сказать, почему рассудок упорядочивает этот материал именно так, а не иначе.

В отношении времени эта трудность даже больше, поскольку при рассмотрении времени приходится учитывать причинность. Я воспринимаю молнию перед тем, как воспринимаю гром. Вещь в себе А вызывает мое восприятие молнии, а другая вещь в себе B вызывает мое восприятие грома, но А не раньше В, поскольку время существует только в отношениях восприятий. Почему тогда две вневременные вещи A и B производят действие в разное время? Это должно быть всецело произвольным, если прав Кант, и тогда не должно быть отношения между A и B соответствующего факту, что восприятие, вызываемое A, раньше, чем восприятие, вызываемое B.

Второй метафизический аргумент утверждает, что можно представить себе, что ничего нет в пространстве, но нельзя представить себе, что нет пространства. Мне кажется, что серьезный аргумент не может быть основан на том, что можно и нельзя представить. Но я подчеркиваю, что отрицаю возможность представления пустого пространства. Вы можете представить себя смотрящим на темное облачное небо, но тогда вы сами находитесь в пространстве и вы представляете тучи, которые не можете видеть. Как указывал Вайнингер, пространство Канта абсолютно, подобно пространству Ньютона, а не только система отношений. Но я не вижу, как можно представить себе абсолютно пустое пространство.

Третий метафизический аргумент гласит: "Пространство есть не дискурсивное, или, как говорят, общее, понятие об отношениях вещей вообще, а чисто наглядное представление. В самом деле, можно представить себе только одно-единственное пространство, и если говорят о многих пространствах, то под ними разумеют лишь части одного и того же единого пространства, к тому же эти части не могут предшествовать единому всеохватывающему пространству как его составные элементы (из которых возможно было бы его сложение), но могут быть мыслимы только как находящиеся в нем. Пространство существенно едино; многообразное в нем, а, следовательно, также общее понятие о пространствах вообще основывается исключительно на ограничениях". Из этого Кант заключает, что пространство является априорной интуицией.

Суть этого аргумента в отрицании множественности в самом пространстве. То, что мы называем "пространствами", не являются ни примерами общего понятия "пространства", ни частями целого. Я не знаю точно, каков, в соответствии с Кантом, их логический статус, но, во всяком случае, они логически следуют за пространством. Для тех, кто принимает, как делают практически в наше время все, релятивистский взгляд на пространство, этот аргумент отпадает, поскольку ни "пространство", ни "пространства" не могут рассматриваться как субстанции.

Четвертый метафизический аргумент касается главным образом доказательства того, что пространство есть интуиция, а не понятие. Его посылка -- "пространство воображается (или представляется -- vorgestellt) как бесконечно данная величина". Это взгляд человека, живущего в равнинной местности, вроде той местности, где расположен Кенигсберг. Я не вижу, как обитатель альпийских долин мог бы принять его. Трудно понять, как нечто бесконечное может быть "дано". Я должен считать очевидным, что часть пространства, которая дана, -- это та, которая заполнена объектами восприятия, и что для других частей мы имеем только чувство возможности движения. И если позволительно применить такой вульгарный аргумент, то современные астрономы утверждают, что пространство в действительности не бесконечно, но закругляется, подобно поверхности шара.

Трансцендентальный (или эпистемологичсский) аргумент, который наилучшим образом установлен в "Пролегоменах", более четок, чем метафизические аргументы, и также с большей четкостью опровергаем. "Геометрия", как мы теперь знаем, есть название, объединяющее две различные научные дисциплины. С одной стороны, существует чистая геометрия, которая выводит следствия из аксиом, не задаваясь вопросом, истинны ли эти аксиомы. Она не содержит ничего, что не следует из логики и не является "синтетическим", и не нуждается в фигурах, таких, какие используются в учебниках по геометрии. С другой стороны, существует геометрия как ветвь физики, так, как она, например, выступает в общей теории относительности, -- это эмпирическая наука, в которой аксиомы выводятся из измерений и отличаются от аксиом евклидовой геометрии. Таким образом, существует два типа геометрии: одна априорная, но не синтетическая, другая -- синтетическая, но не априорная. Это избавляет от трансцендентального аргумента.

Попытаемся теперь рассмотреть вопросы, которые ставит Кант, когда он рассматривает пространство в более общем плане. Если мы исходим из взгляда, который принимается в физике как не требующий доказательств, что наши восприятия имеют внешние причины, которые (в определенном смысле) материальны, то мы приходим к выводу, что все действительные качества в восприятиях отличаются от качеств в их невоспринимаемых причинах, но что имеется определенное структурное сходство между системой восприятий и системой их причин. Существует, например, соответствие между цветами (как воспринимаемыми) и волнами определенной длины (как выводимыми физиками). Подобно этому, должно существовать соответствие между пространством как ингредиентом восприятий и пространством как ингредиентом в системе невоспринимаемых причин восприятий. Все это основывается на принципе "одна и та же причина, одно и то же действие", с противоположным ему принципом: "разные действия, разные причины". Таким образом, например, когда зрительное представление А появляется слева от зрительного представления В, мы будем полагать, что существует некоторое соответствующее отношение между причиной А и причиной В.

Мы имеем, согласно этому взгляду, два пространства -- одно субъективное и другое объективное, одно -- известно в опыте, а другое -- лишь выведенное. Но не существует различия в этом отношении между пространством и другими аспектами восприятия, такими, как цвета и звуки. Все они в их субъективных формах известны эмпирически. Все они в их объективных формах выводятся посредством принципа причинности. Нет оснований для того, чтобы рассматривать наше познание пространства каким бы то ни было отличным образом от нашего познания цвета, и звука, и запаха.

Что касается времени, то дело обстоит по-другому, поскольку, если мы сохраняем веру в невоспринимаемые причины восприятий, объективное время должно быть идентично субъективному времени. Если нет, мы сталкиваемся с трудностями, уже рассмотренными в связи с молнией и громом. Или возьмем такой случай: вы слышите говорящего человека, вы отвечаете ему, и он слышит вас. Его речь и его восприятия вашего ответа, оба в той мере, в какой вы их касаетесь, находятся в невоспринимаемом мире. И в этом мире первое предшествует последнему. Кроме того, его речь предшествует вашему восприятию звука в объективном мире физики. Ваше восприятие звука предшествует вашему ответу в субъективном мире восприятий. И ваш ответ предшествует его восприятию звука в объективном мире физики. Ясно, что отношение "предшествует" должно быть тем же самым во всех этих высказываниях. В то время как, следовательно, существует важный смысл, в котором перцептуальное (perceptual) пространство субъективно, не существует смысла, в котором перцептуальное время субъективно.

Вышеприведенные аргументы предполагают, как думал Кант, что восприятия вызываются вещами в себе, или, как мы должны сказать, событиями в мире физики. Это предположение, однако, никоим образом не является логически необходимым. Если оно отвергается, восприятия перестают быть в каком-либо существенном смысле "субъективными", поскольку нет ничего, что можно было бы противопоставить им.

"Вещь в себе" была очень неудобным элементом в философии Канта, и она была отвергнута его непосредственными преемниками, которые соответственно впали в нечто, очень напоминающее солипсизм. Противоречия в философии Канта с неизбежностью вели к тому, что философы, которые находились под его влиянием, должны были быстро развиваться или в эмпиристском, или в абсолютистском направлении. Фактически в последнем направлении и развивалась немецкая философия вплоть до периода после смерти Гегеля.

Непосредственный преемник Канта, Фихте (1762--1814), отверг "вещи в себе" и довел субъективизм до степени, которая, по-видимому, граничила с безумием. Он полагал, что Я является единственной конечной реальностью и что она существует потому, что она утверждает самое себя. Но Я, которое обладает подчиненной реальностью, также существует только потому, что Я принимает его. Фихте важен не как чистый философ, а как теоретический основоположник германского национализма в его "Речах к германской нации" (1807--1808), в которых он стремился воодушевить немцев на сопротивление Наполеону после битвы под Иеной. Я как метафизическое понятие легко смешивалось с эмпирическим Фихте; поскольку Я был немцем, отсюда следовало, что немцы превосходили все другие нации. "Иметь характер и быть немцем, -- говорит Фихте, -- несомненно, означает одно и то же". На этой основе он разработал целую философию националистического тоталитаризма, которая имела очень большое влияние в Германии.

Его непосредственный преемник Шеллинг (1775--1854) был более привлекателен, но являлся не меньшим субъективистом. Он был тесно связан с немецкой романтикой. В философском отношении он незначителен, хотя и пользовался известностью в свое время. Важным результатом развития философии Канта была философия Гегеля.

Биография Исаака Ньютона

Ньютон Исаак (1643-1727 гг.), английский математик, механик и физик, астроном и астролог, создатель классической механики, член (1672 г.) и президент (с 1703 г.) Лондонского королевского общества. Один из основоположников современной физики, сформулировал основные законы механики и был фактическим создателем единой физической программы описания всех физических явлений на базе механики; открыл закон всемирного тяготения, объяснил движение планет вокруг Солнца и Луны вокруг Земли, а также приливы в океанах, заложил основы механики сплошных сред, акустики и физической оптики. Фундаментальные труды "Математические начала натуральной философии" (1687 г.) и "Оптика" (1704 г.).

Разработал (независимо от Г. Лейбница) дифференциальное и интегральное исчисления. Открыл дисперсию света, хроматическую аберрацию, исследовал интерференцию и дифракцию, развивал корпускулярную теорию света, высказал гипотезу, сочетавшую корпускулярные и волновые представления. Построил зеркальный телескоп. Сформулировал основные законы классической механики. Открыл закон всемирного тяготения, дал теорию движения небесных тел, создав основы небесной механики. Пространство и время считал абсолютными. Работы Ньютона намного опередили общий научный уровень его времени, были малопонятны современникам. Был директором Монетного двора, наладил монетное дело в Англии. Известный алхимик, Ньютон занимался хронологией древних царств. Теологические труды посвятил толкованию библейских пророчеств (большей частью не опубликованы).

Ньютон родился 4 января 1643 года в деревне Вулсторп, (графство Линкольншир, Англия) в семье мелкого фермера, умершего за три месяца до рождения сына. Младенец был недоношенным; бытует легенда, что он был так мал, что его поместили в овчинную рукавицу, лежавшую на лавке, из которой он однажды выпал и сильно ударился головкой об пол. Когда ребенку исполнилось три года, его мать вторично вышла замуж и уехала, оставив его на попечении бабушки. Ньютон рос болезненным и необщительным, склонным к мечтательности. Его привлекала поэзия и живопись, он, вдали от сверстников, мастерил бумажных змеев, изобретал ветряную мельницу, водяные часы, педальную повозку.

Трудным было для Ньютона начало школьной жизни. Учился он плохо, был слабым мальчиком, и однажды одноклассники избили его до потери сознания. Переносить такое для самолюбивого Ньютона было невыносимо, и оставалось одно: выделиться успехами в учебе. Упорной работой он добился того, что занял первое место в классе.

Интерес к технике заставил Ньютона задуматься над явлениями природы; он углубленно занимался и математикой. Об этом позже написал Жан Батист Бие: "Один из его дядей, найдя его однажды под изгородью с книгой в руках, погруженного в глубокое размышление, взял у него книгу и нашел, что он был занят решением математической задачи. Пораженный таким серьезным и деятельным направление столь молодого человека, он уговорил его мать не противиться далее желанию сына и послать его для продолжения занятий".

После серьезной подготовки Ньютон в 1660 г. поступил в Кембридж в качестве Subsizzfra (так назывались неимущие студенты, которые обязаны прислуживать членам колледжа, что не могло не тяготить Ньютона). Начал изучать астрологию в последний год обучения в колледже.

Ньютон серьезно относился к астрологии и ревностно защищал ее от нападок со стороны своих коллег. Занятия астрологией и стремление доказать ее значимость подтолкнуло его на исследования в области движения небесных тел и их влияния на нашу планету.

За шесть лет Ньютоном были пройдены все степени колледжа и подготовлены все его дальнейшие великие открытия. В 1665 г. Ньютон стал магистром искусств. В этом же году, когда в Англии свирепствовала эпидемия чумы, он решил временно поселиться в Вулсторпе. Именно там он начал активно заниматься оптикой. Лейтмотивом всех исследований было стремление понять физическую природу света. Ньютон считал, что свет - это поток особых частиц (корпускул), вылетающих из источника и движущихся прямолинейно, пока они не встретят препятствия. Корпускулярная модель объясняла не только прямолинейность распространения света, но и закон отражения (упругое отражение), и закон преломления.

В это время уже, в основном, завершилась работа, которой суждено было стать основным великим итогом трудов Ньютона - создание единой, основанной на сформулированных им законах механики физической картины Мира.

Поставив задачу изучения различных сил, Ньютон сам же дал первый блистательный пример ее решения, сформулировав закон всемирного тяготения. Закон всемирного тяготения позволил Ньютону дать количественное объяснение движения планет вокруг Солнца, природы морских приливов. Это не могло не произвести огромного впечатления на умы исследователей. Программа единого механического описания всех явлений природы - и "земных", и "небесных" на долгие годы утвердилась в физике. пространство время кант ньютон

В 1668 году Ньютон вернулся в Кембридж и вскоре он получил Лукасовскую кафедру математики. Эту кафедру до него занимал его учитель И. Барроу, который уступил кафедру своему любимому ученику, чтобы материально обеспечить его. К тому времени Ньютон уже был автором бинома и создателем (одновременно с Лейбницем, но независимо от него) метода дифференциального и интегрального исчисления.

Не ограничиваясь одними лишь теоретическими исследованиями, он в эти же годы сконструировал телескоп-рефлектор (отражательный). Второй из изготовленных телескопов (улучшенный) послужил поводом для представления Ньютона в члены Лондонского королевского общества. Когда Ньютон отказался от членства из-за невозможности уплаты членских взносов, было сочтено возможным, учитывая его научные заслуги, сделать для него исключение, освободив его от их уплаты.

Его теория света и цветов, изложенная в 1675 году, вызвала такие нападки, что Ньютон решил не публиковать ничего по оптике, пока жив Гук, наиболее ожесточенный его оппонент. С 1688 года до 1694 года Ньютон был членом парламента.

К тому времени, в 1687 г. вышли "Математические начала натуральной философии" - основа механики всех физических явлений, от движения небесных тел до распространения звука. Несколько веков спустя эта программа определила развитие физики, и ее значение не исчерпано и поныне.

Постоянное гнетущее ощущение материальной необеспеченности, огромное нервное и умственное напряжение было, несомненно, одной из причин болезни Ньютона. Непосредственным толчком к болезни явился пожар, в котором погибли все подготавливавшиеся им рукописи. Поэтому для него имела большое значение должность смотрителя Монетного двора с сохранением профессуры в Кембридже. Ревностно приступив к работе и быстро добившись заметных успехов, Ньютон был в 1699 назначен директором. Совмещать это с преподаванием было невозможно, и Ньютон перебрался в Лондон.

В конце 1703 г. его избрали президентом Королевского общества. К тому времени Ньютон достиг вершины славы. В 1705 г. его возводят в рыцарское достоинство, но, располагая большой квартирой, имея шесть слуг и богатый выезд, он остается по-прежнему одиноким.

Пора активного творчества позади, и Ньютон ограничивается подготовкой издания "Оптики", переиздания труда "Математические начала натуральной философии" и толкованием Священного Писания (ему принадлежит толкование Апокалипсиса, сочинение о пророке Данииле).

Ньютон умер 31 марта 1727 года в Лондоне и похоронен в Вестминстерском аббатстве. Надпись на его могиле заканчивается словами: "Пусть смертные радуются, что в их среде жило такое украшение человеческого рода".

Движение как способ существования материи

О том, что такое пространство и время, люди задумывались еще в глубокой древности. В наиболее отчетливой форме представления о пространстве и времени сложились в виде двух противоположных концепций...

Золотое сечение как принцип пространственно-временных пропорций

В соответствии с принципами формирования Русской матрицы, на странице "Матрица " L-T" были обоснованы свойства матрицы эволюции монады " пространство-время"(L-T). На странице "Русская матрица-2" приведена матрица многомерного Пространства-Времени...

Основные атрибуты бытия

В естественных науках пространственно-временные представления также хотя и базируются на физическом представлении, тем не менее значительно различаются в зависимости от материальных уровней существования бытия. Так...

В средние века представления о пространстве подчинялись эсхатологическим критериям. Пространство описывалось, прежде всего, религиозными и моральными характеристиками: низ - ад, верх - обитель бога, восток - рай...

Понятие времени в классической термодинамике

Наиболее полную и последовательную попытку оторвать время от материи сделал Ньютон. Он назвал его абсолютное, истинное, математическое время, которое «...по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему...

Пространственно-временная структура мира

Любое движение предполагает так или иначе понимаемое изменение положения в пространстве, осуществляющееся в так или иначе понимаемом времени. Несмотря на кажущуюся очевидность понятий пространства и времени...

пространство время бытие философский С позиций диалектико-материалистической философии, движение не является единственной формой существования материи...

Пространство и время - формы бытия

Какие же основные свойства пространства и времени мы можем указать? Прежде всего, пространство и время; объективны и реальны, т.е. существуют независимо от сознания людей и познания ими этой объективной реальности...

Пространство и время в теориях Канта и Ньютона

Современная физика отказалась от концепции абсолютного пространства и времени классической физики Ньютона. Релятивистская теория продемонстрировала, что пространство и время относительны. Нет, по-видимому, фраз...

Современное понимание пространства и времени сложилось в итоге длительного исторического процесса познания, содержанием которого, в частности, была борьба субстанциальных1 и реляционных2 подходов к пониманию их сущности...

Пространство и время как форма бытия материи

При анализе этих вопросов необходимо учитывать не только то, что пространство и время неразрывно связаны с движением материи, но и наличие субординации между ними: “Движение есть сущность времени и пространства”...

В истории философии и науки сложились две основные концепции пространства и времени: 1. Субстанциальная концепция рассматривает пространство и время как особые самостоятельные сущности, которые наряду и независимо от материальных объектов...

Пространство и время: истоки и содержание понятий

Пространство и время как формы бытия материи имеют как общие для них свойства, так и характерные для каждой из этих форм. К их всеобщим свойствам относятся: объективность и независимость от сознания человека...

Современные проблемы истории и философии науки

Мешкова И.Н. В классическом научном мышлении было традиционным определение пространства и времени в качестве объекта естественнонаучных и умозрительно-философских построений...

Становление концепций пространства и времени в философской науке

Важнейшие философские проблемы, касающиеся пространства и времени, - это вопрос о сущности пространства и времени, о взаимосвязи этих форм бытия с материей, об объективности пространственно-временных соотношений и закономерностей...

Тема Реферата:

Пространство и время в философии Канта.

План.

Введение

1. Иммануил Кант и его философия.

2. Пространство и время.

Заключение.

Литература.

Введение.

Иммануила Канта (1724-1804) считают родоначальником немецкой классической философии - грандиозного этапа в истории мировой философской мысли, охватывающего более чем столетие духовно-интеллектуального развития - напряженного, очень яркого по своим результатам и чрезвычайно важного по своему воздействию на человеческую духовную историю. Он связан с поистине великими именами: наряду с Кантом это Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814), Фридрих Вильгельм Шеллинг (1775-1854), Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) - все в высшей степени оригинальные мыслители. Каждый настолько своеобразен, что трудно не задаться вопросом, а можно ли вообще говорить о немецкой классической философии как относительно едином, целостном образовании? И все-таки это возможно: при всем богатом разнообразии идей и концепций немецкую классику отличает приверженность ряду существенных принципов, которые преемственны для всего этого этапа в развитии философии. Они-то и позволяют рассматривать немецкую классическую философию как единое духовное образование.

Первая особенность учений мыслителей, причисляемых к немецкой классике, - сходное понимание роли философии в истории человечества, в развитии мировой культуры. Философии. они вверяли высочайшую духовную миссию - быть критической совестью культуры. Философия, впитывая живые соки культуры, цивилизации, широко понятого гуманизма, призвана осуществить по отношению к человеческой жизнедеятельности широкую и глубокую критическую рефлексию. Это была очень смелая претензия. Но немецкие философы XVIII-XIX вв. достигли в ее претворении несомненного успеха. Гегель сказал: "Философия есть... современная ей эпоха, постигнутая в мышлении". И представителям немецкой философской классики действительно удалось запечатлеть ритм, динамику, запросы своего тревожного и бурного времени - периода глубоких социально-исторических преобразований. Они обратили свои взоры и к человеческой истории как таковой, и к человеческой сущности. Конечно, для этого потребовалось разработать философию весьма широкого проблемного диапазона - охватить мыслью существенные особенности развития мира природы и человеческого бытия. При этом через все проблемные разделы красной нитью была проведена единая идея высочайшей культурно-цивилизующей, гуманистической миссии философии. Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель еще и потому так высоко возносят философию, что мыслят ее как строгую и систематическую науку, правда, науку специфическую по сравнению и с естествознанием, и с дисциплинами, более или менее конкретно изучающими человека. И все-таки философия питается живительными истоками научности, ориентируется на научные образцы и стремится (да и должна) строить себя как науку. Однако философия не просто опирается на науку, подчиняясь критериям научности, но и сама дает науке и научности широкие гуманистические и методологические ориентации.

Вместе с тем, было бы неверно представлять дело так, будто другие области человеческой жизнедеятельности и культуры только от философии обретают саморефлексию. Критическое самосознание - дело всей культуры.

Вторая особенность немецкой классической мысли заключается в том, что ей выпала миссия придать философии облик широко разработанной и значительно более дифференцированной, чем раньше, специальной системы дисциплин, идей и понятий, системы сложной и многоплановой, отдельные звенья которой увязаны в единую интеллектуальную цепь философских абстракций. Не случайно немецкая философская классика чрезвычайно трудна для освоения. Но вот в чем парадокс: именно эта высокопрофессиональная, крайне абстрактная, трудная для понимания философия смогла оказать огромное воздействие не только на культуру, но и на социальную практику, в частности на сферу политики.

Итак, немецкая классическая философия представляет единство также и в том отношении, что ее представители Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель строят свои очень сложные и разветвленные учения, системы, включающие философскую проблематику весьма высокой обобщенности. Они прежде всего философски рассуждают о мире-о мире в целом, о закономерностях его развития. Это так называемый онтологический аспект философии - учение о бытии. В тесном единстве с ним строится учение о познании, т.е. теория познания, гносеология. Философия разрабатывается и как учение о человеке, т.е. философская антропология. Вместе с тем, классики немецкой мысли стремятся рассуждать о человеке, исследуя различные формы человеческой деятельности, в том числе социальную жизнедеятельность человека. Они размышляют об обществе, общественном человеке в рамках философии права, нравственности, всемирной истории, искусства, религии - таковы были в эпоху Канта различные области и Дисциплины философии. Итак, философия каждого из представителей немецкой классики - разветвленная система идей, принципов, концепций, связанных с предшествующей философией и новаторски преобразующих философское наследие. Всех их объединяет еще и то, что проблемы философии решаются ими на базе весьма широких и фундаментальных мировоззренческих размышлений, всеобъемлющего философского взгляда на мир, человека, на все бытие.

1. Иммануил Кант и его философия.

КАНТ Иммануил (22 апреля 1724, Кенигсберг, ныне Калининград - 12 февраля 1804, там же), немецкий философ, основатель "критицизма" и "немецкой классической философии".

Родился в многодетной семье Иоганна Георга Канта в Кенигсберге, где и прожил почти всю жизнь, не выезжая за пределы города более чем на сто двадцать километров. Кант воспитывался в среде, где особое влияние имели идеи пиетизма - радикального обновленческого движения в лютеранстве. После обучения в пиетистской школе, где он обнаружил прекрасные способности к латинскому языку, на котором впоследствии были написаны все его четыре диссертации (древнегреческий и французский Кант знал хуже, а английским почти не владел), в 1740 Кант поступил в Кенигсбергский университет "Альбертину". Среди университетских преподавателей Канта особо выделялся вольфианец М. Кнутцен, ознакомивший его с достижениями современной науки. С 1747 Кант в силу финансовых обстоятельств работает домашним учителем за пределами Кенигсберга в семьях пастора, помещика и графа. В 1755 Кант возвращается в Кенигсберг и, завершая обучение в университете, защищает магистерскую диссертацию "Об огне". Затем в течение года он защищает еще две диссертации, давшие ему право читать лекции в качестве доцента и профессора. Однако профессором в это время Кант не становится и работает экстраординарным (т. е. получающим деньги только от слушателей, а не по штату) доцентом вплоть до 1770, когда он был назначен на пост ординарного профессора кафедры логики и метафизики Кенигсбергского университета. За свою преподавательскую карьеру Кант читал лекции по самому широкому кругу предметов, от математики до антропологии. В 1796 он прекратил лекционную деятельность, а в 1801 оставил университет. Здоровье Канта постепенно ослабевало, но он продолжал работать вплоть до 1803.

Знамениты образ жизни Канта и многие его привычки, особенно проявившиеся после покупки им в 1784 собственного дома. Каждый день, в пять часов утра Канта будил его слуга, отставной солдат Мартин Лямпе, Кант вставал, выпивал пару чашек чаю и выкуривал трубку, приступая затем к подготовке к лекциям. Вскоре после лекций наступало время обеда, на котором обычно присутствовало несколько гостей. Обед длился несколько часов и сопровождался беседами на самые разные, но только не философские темы. После обеда Кант совершал ставшую затем легендарной ежедневную прогулку по городу. По вечерам Кант любил разглядывать здание собора, которое было очень хорошо видно из окна его комнаты.

Кант всегда тщательно следил за своим здоровьем и разработал оригинальную систему гигиенических предписаний. Он не был женат, хотя и не имел каких-то особых предубеждений относительно женской половины человечества.
В своих философских взглядах Кант испытал влияние Х. Вольфа, А. Г. Баумгартена, Ж. Ж. Руссо, Д. Юма и др. мыслителей. По вольфианскому учебнику Баумгартена Кант читал лекции по метафизике. О Руссо он говорил, что сочинения последнего отучили его от высокомерия. Юм "пробудил" Канта "от догматического сна".

"Докритическая" философия.
В творчестве Канта выделяют два периода: "докритический" (примерно до 1771 г.) и "критический". Докритический период - это время медленного освобождения Канта от идей вольфовской метафизики. Критический - время постановки Кантом вопроса о возможности метафизики как науки и создания им новых ориентиров в философии, и прежде всего теории активности сознания.
Докритический период характерен интенсивными методологическими поисками Канта и его разработкой естественнонаучных вопросов. Особый интерес представляют космогонические изыскания Канта, изложенные им в работе 1755 года "Всеобщая естественная история и теория неба". Основу его космогонической теории составляет концепция аэнтропийной Вселенной, самопроизвольно развивающейся от хаоса к порядку. Кант утверждал, что для объяснения возможности формирования планетных систем достаточно допустить материю, наделенную силами притяжения и отталкивания, опираясь при этом на ньютоновскую физику. Несмотря на натуралистический характер данной теории, Кант был уверен, что она не представляет опасности для теологии (любопытно, что у Канта все же возникали проблемы с цензурой по теологическим вопросам, но в 1790-е годы и совсем по другому поводу). Большое внимание в докритический период Кант уделял также исследованию природы пространства. В диссертации "Физическая монадология" (1756) он писал, что пространство как непрерывная динамическая среда создается взаимодействием дискретных простых субстанций (условием которого Кант считал наличие у всех этих субстанций общей им причины - Бога) и имеет релятивный характер. В связи с этим уже в своей студенческой работе "Об истинной оценке живых сил" (1749), Кант высказывал предположение о возможности многомерных пространств.
Центральная работа докритического периода - "Единственно возможное основание для доказательства бытия Бога" (1763) - является своего рода энциклопедией докритической философии Канта с акцентом на теологической проблематике. Критикуя здесь традиционные доказательства бытия Бога, Кант вместе с тем выдвигает собственный, "онтологический" аргумент, основанный на признании необходимости какого-то существования (если ничего не существует, то нет материала для вещей, и они невозможны; но невозможное невозможно, а значит какое-то существование необходимо) и отождествлении этого первосуществования с Богом.

Переход к критицизму .

Переход Канта к критической философии не был одномоментным событием, а прошел несколько важных стадий. Первый шаг был связан с радикальным изменением взглядов Канта на пространство и время. В конце 60-х гг. Кант принял концепцию абсолютного пространства и времени и истолковал ее в субъективистском смысле, т. е. признал пространство и время независимыми от вещей субъективными формами человеческой рецептивности (доктрина "трансцендентального идеализма"). Непосредственные пространственно-временные предметы чувств таким образом оказались лишены самостоятельного, т. е. независимого от воспринимающего субъекта существования и получили название "феноменов". Вещи же, как они существуют независимо от нас ("сами по себе"), были названы Кантом "ноуменами". Результаты этого "переворота" были закреплены Кантом в диссертации 1770 года "О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира". Диссертация также подводит итог поискам Канта строгого метафизического метода в докритический период. Он выдвигает здесь идею четкого различения сфер применимости чувственных и рассудочных представлений и предостерегает от поспешного нарушения их границ. Одной из главных причин путаницы в метафизике Кант называет попытки приписывания чувственных предикатов (напр. "где-то", "когда-то") рассудочным понятиям, таким как "существование", "основание" и т. д. При этом Кант все еще уверен в принципиальной возможности рассудочного познания ноуменов. Новым повортным пунктом стало "пробуждение" Канта от "догматического сна", произошедшее в 1771 под влиянием анализа принципа причинности, предпринятого Д. Юмом, и эмпирических выводов, следующих из этого анализа. Обдумывая угрозу полной эмпиризации философии и, стало быть, уничтожения принципиальных различий между чувственными и рассудочными представлениями, Кант формулирует "главный вопрос" новой "критической" философии: "как возможны априорные синтетические познания?". Поиски решения этой проблемы заняли несколько лет ("десятилетие молчания Канта" - период высшей интенсивности его творчества, от которого осталось большое количество интереснейших рукописей и несколько студенческих записей его лекций по метафизике и другим философским дисциплинам), вплоть до 1780, когда "за 4-5 месяцев" Кант написал "Критику чистого разума" (1781), первую из трех "Критик". В 1783 вышли "Пролегомены ко всякой будущей метафизике", разъясняющие "Критику". В 1785 Кант публикует "Основоположение метафизики нравов", в 1786 г. - "Метафизические начала естествознания", в которых излагаются принципы его философии природы, базирующейся на тезисах, сформулированных им в "Критике чистого разума". В 1787 Кант опубликовал второе, частично переработанное издание "Критики чистого разума". В это же время Кант определяется в том, чтобы расширить систему еще двумя "Критиками". В 1788 вышла в свет "Критика практического разума", в 1790 - "Критика способности суждения". В 90-е гг. появляются важные работы, дополняющие три "Критики" Канта: "Религия в пределах одного только разума" (1793), "Метафизика нравов" (1797), "Антропология с прагматической точки зрения" (1798). В этот же период и вплоть до последних месяцев жизни Кант работает над трактатом (так и незавершенным), который должен был соединить физику и метафизику.

Система критической философии .

Система критической философии Канта состоит из двух основных частей: теоретической и практической. Связующим звеном между ними оказывается учение Канта о целесообразности в двух ее формах: объективной (целесообразность природы) и субъективной (постигаемой в "суждениях вкуса" и эстетических переживаниях). Все главные проблемы критицизма сводятся к одному вопросу: "что такое человек?" Этот вопрос суммирует более частные вопросы человекознания: "что я могу знать?", "что я должен делать?", "на что я могу надеяться?". Теоретическая философия отвечает на первый вопрос (равносильный указанному выше вопросу о возможности априорных синтетических познаний), практическая - на второй и третий. Изучение человека может осуществляться либо на трансцендентальном уровне, когда выявляются априорные принципы человечности, либо на эмпирическом, когда человек рассматривается в том виде, как он существует в природе и обществе. Исследованием первого рода занимается "трансцендентальная антропология" (вбирающая в себя основоположения трех кантовских "Критик"), вторая же тема, сама по себе гораздо менее философская, разрабатывается "антропологией с прагматической точки зрения".

Критика традиционной метафизики.

Тщетные попытки познать вещи сами по себе обсуждаются Кантом в разделе "Трансцендентальная диалектика" "Критики чистого разума", вместе с "Аналитикой" составляющем "Трансцендентальную логику". Он полемизирует здесь с основоположениями трех основных наук так называемой "частной метафизики" (место "общей метафизики", или онтологии, занимает у него "аналитика рассудка"): рациональной психологии, космологии и естественной теологии. Главной ошибкой рациональной психологии, претендующей на познание сущности души, является недопустимое смешение мыслящего Я с Я как вещью в себе, и перенесение аналитических выводов о первом на второе. Космология наталкивается на "антиномии чистого разума", противоречия, заставляющие разум задуматься о границах собственного познания и отказаться от мнения о том, что мир, данный нам в чувствах, является миром вещей самих по себе. Ключом к решению антиномий оказывается, по Канту, "трансцендентальный идеализм", подразумевающий разделение всех возможных предметов на вещи сами по себе и явления, причем первые мыслятся нами исключительно проблематически. В критике естественной теологии Кант выделяет три типа возможных доказательств бытия Бога: "онтологическое" (ранее называвшееся им "картезианским", собственное же раннее онтологическое доказательство вовсе не предлагается Кантом в "Критике" в качестве возможного доказательства), "космологическое" и "физико-теологическое". Первое проводится совершенно a priori, второе и третье - a posteriori, причем космологическое отталкивается от "опыта вообще", физико-теологическое - от конкретного опыта целесообразного устройства мира. Кант показывает, что апостериорные доказательства в любом случае не могут быть доведены до конца и нуждаются в априорном онтологическом аргументе. Последнее (Бог есть всереальное существо, значит среди компонентов его сущности должно быть и бытие - иначе он не всереален - а это означает, что Бог с необходимостью существует) критикуется им на основании того, что "бытие не есть реальный предикат" и что добавление бытия к понятию вещи не расширяет его содержание, а лишь прибавляет саму вещь к понятию.

Учение о разуме.

"Диалектика" служит Канту не только для критики традиционной метафизики, но и для изучения высшей познавательной способности человека - разума. Разум трактуется Кантом как способность, позволяющая мыслить безусловное. Разум вырастает из рассудка (являющегося источником правил), доводя его понятия до безусловного. Такие понятия разума, которым не может быть дан в опыте никакой предмет, Кант называет "идеями чистого разума". Он выделяет три возможных класса идей, соответствующих предметам трех наук "частной метафизики". Разум в его "реальной" функции (в "логической" функции разум является способностью составления умозаключений) допускает теоретическое и практическое применение. Теоретическое имеет место при представлении объектов, практическое - при их создании по принципам разума. Теоретическое применение разума бывает, по Канту, регулятивным и конститутивным, причем правомочно лишь регулятивное применение, когда мы смотрим на мир так, "как если бы" он соответствовал идеям разума. Такое использование разума направляет рассудок ко все более глубокому изучению природы и отысканию ее всеобщих законов. Конститутивное применение предполагает возможность доказательного приписывания вещам самим по себе априорных законов разума. Такая возможность Кантом решительно отвергается. Впрочем, понятия разума все же могут применяться к вещам самим по себе, но только не в целях познания, а в качестве "постулатов практического разума". Законы последнего исследуются Кантом в "Критике практического разума" и др. сочинениях.

Практическая философия.

Основой практической философии Канта является учение о моральном законе как "факте чистого разума". Моральность связана с безусловным долженствованием. Это означает, считает Кант, что ее законы проистекают из способности мыслить безусловное, т. е. из разума. Поскольку эти всеобщие предписания определяют волю к действию, их можно назвать практическими. Будучи всеобщими, они предполагают возможность их исполнения вне зависимости от условий чувственности, и, стало быть, предполагают "трансцендентальную свободу" человеческой воли. Человеческая воля не автоматически следует моральным предписаниям (она не является "святой"), подобно тому, как вещи следуют законам природы. Эти предписания выступают для нее в качестве "категорических императивов", т. е. безусловных требований. Содержание категорического императива раскрывается формулой "поступай так, чтобы максима твоей воли могла быть принципом всеобщего законодательства". Известна и другая кантовская формулировка: "никогда не относись к человеку только как к средству, но всегда также и как к цели". Конкретные нравственные ориентиры дает человеку моральное чувство, единственное чувство, которое, как говорит Кант, мы познаем совершенно a priori. Это чувство возникает вследствие подавления практическим разумом чувственных склонностей. Однако чистое удовольствие от выполнения долга не является мотивом совершения добрых поступков. Они бескорыстны (в отличие от внешне похожих на них "легальных" поступков), хотя и связаны с надеждой получить вознаграждение в виде счастья. Единство добродетели и счастья Кант называет "высшим благом". Человек должен содействовать высшему благу. Кант не отрицает естественности стремления человека к счастью, понимаемому им как сумма удовольствий, но считает, что условием счастья должно быть моральное поведение. Одной из формулировок категорического императива является призыв стать достойным счастья. Однако добродетельное поведение само не может порождать счастье, зависящее не от законов нравственности, а от законов природы. Поэтому моральный человек надеется на существование мудрого творца мира, который сможет согласовать блаженство и добродетель в посмертном существовании человека, вера в которое проистекает из необходимости совершенствования души, которое может продолжаться до бесконечности.

Эстетическая концепция.

Практическая философия раскрывает законы царства свободы, тогда как теоретическая излагает законы, по которым протекают природные процессы. Связующим звеном между природой и свободой является, по Канту, понятие целесообразности. Относясь к природе со стороны своего предмета, оно в то же время указывает на разумный источник, а значит и на свободу. Законы целесообразности изучаются Кантом в "Критике способности суждения".

Объективная целесообразность иллюстрируется биологическими организмами, субъективная же проявляется в гармоническом взаимодействии познавательных сил души, возникающем при восприятии прекрасного. Суждения, фиксирующие эстетические переживания, называются Кантом "суждениями вкуса". Суждения вкуса изоморфны моральным суждениям: они так же бескорыстны, необходимы и всеобщи (правда, субъективно). Поэтому прекрасное для Канта выступает символом доброго. Прекрасное нельзя смешивать с приятным, которое целиком субъективно и случайно. От чувства прекрасного Кант отличает также чувство возвышенного, вырастающее из осознания морального величия человека перед лицом громадности мира. Важную роль в эстетической философии Канта играет его концепция гениальности. Гений - это способность к оригинальному, проявляющаяся в едином порыве сознательной и бессознательной деятельности. Гений воплощает в чувственных образах "эстетические идеи", которые невозможно исчерпать никаким понятием и которые дают бесконечные поводы для гармонического взаимодействия рассудка и воображения.

Социальная философия.
Проблемы творчества не ограничиваются у Канта областью искусства. По существу он говорит о создании человеком целого искусственного мира, мира культуры. Законы развития культуры и цивилизации обсуждаются Кантом в ряде его поздних работ. Истоками прогресса человеческого сообщества Кант признает естественную конкуренцию людей в их стремлении к самоутверждению. При этом человеческая история являет собой поступательное движение в направлении полного признания свободы и ценности личности, к "вечному миру" и созданию всемирного федеративного государства.

Влияние на последующую философию.
Философия Канта оказала громадное воздействие на последующую мысль. Кант является основателем "немецкой классической философии", представленной масштабными философскими системами И. Г. Фихте, Ф. В. Й. Шеллинга и Г. В. Ф. Гегеля. Большое влияние Канта испытал также А. Шопенгауэр. Идеи Канта повлияли и на романтическое движение. Во второй половине 19 века большим авторитетом пользовалось "неокантианство". В 20 веке серьезное влияние Канта признают ведущие представители феноменологической школы, а также экзистенциализма, философской антропологии и аналитической философии.

2. Пространство и время.

К важнейшим атрибутам движущейся материи относятся пространство и время. Однако к такому их пониманию философия и естествознание пришли не сразу. Античные атомисты считали, что все состоит из материальных частиц - атомов и пустого пространства. Ньютон рассматривал пространство и время в отрыве друг от друга и как нечто самостоятельное, существующее независимо от материи и движения; они, по его представлениям, есть «вместилища», в которых расположены различные тела и происходят события. Абсолютное пространство, по мнению Ньютона, - это ящик без стенок, а абсолютное время - пустой поток длительности, поглощающий все события.

Согласно взглядам объективных идеалистов, пространство и время, существуя объективно, являются производными от мирового разума, мировой абсолютной идеи и т.п. Таковы взгляды Платона, Августина Блаженного, Фомы Аквинского, Гегеля, неотомистов и некоторых других философов. Так, в учении Гегеля пространство и время есть результат саморазвивающейся абсолютной идеи. Он писал: «Идея, дух стоит выше времени, потому что таковой составляет понятие самого времени. Дух вечен, существует в себе и для себя, не увлекается потоком времени, потому что он не теряет себя в одной стороне процесса».

В субъективно-идеалистической философии пространство и время рассматривают как субъективные формы упорядочения наших ощущений. Данной точки зрения придерживались Беркли, Юм, Мах, Авенариус и др. Близка к этим взглядам и концепция И. Канта. Он утверждал, что пространство и время суть чистые формы всякого чувственного наглядного представления, что они не являются свойствами самих вещей, а даны до всякого опыта (априорно), являются формами чувственного созерцания, благодаря которым мы группируем наши восприятия. По мнению Канта, наши ощущения, восприятия упорядочены в пространстве и времени, но на этом основании не может быть уверенности в упорядочении в пространстве и времени реальных тел. Наше восприятие упорядоченности вещей и событий нельзя переносить, «проецировать» на действительность.
Таким образом, концепция Канта и его последователей отрицает объективное существование пространства и времени. По Канту, «вещи в себе» непространственны и невременны.

Необходимо отметить, что в учении Канта имеется рациональный момент, содержащийся в постановке вопроса о том, насколько соответствуют наши восприятия, представления самой объективной реальности, объективному пространству и времени в их конкретном многообразии? Кант не употреблял выражение «пер-цептуальное пространство и время», которое было введено позже, в конце ХIХ в., но он по существу обосновал исходный смысл и значение перцептуального пространства и времени по отношению к человеческому опыту.
Дальнейшая история развития учений формировала взгляды, согласно которым пространство и время суть формы движущейся материи, вне пространства и времени движение материи было бы невозможно, т.е. развивалось понимание пространства и времени как свойств объективного мира. С этой точки зрения перцептуальное пространство и время представляет собой образ (ощущение, чувственное восприятие, представление) в сознании века, в определенной мере соответствующий реальному пространству и времени. Упорядоченность наших ощущений, восприятии, представлений определяется упорядоченностью самих реальных тел и событий объективного мира. В самой действительности одни тела находятся рядом с нами, другие - дальше, справа, слева и т.д., а события происходят раньше, позже и т.п. Но наши чувственные образы пространства и времени нельзя безоговорочно переносить, «проецировать» на реальный мир. Вопрос о существовании объективного пространства и времени значительно сложнее, чем он представляется на первый взгляд.

Поиски ответов на вопрос о соответствии нашего перцептуального пространства и времени их объективному содержанию неизбежно приводили к разработке философских и естественно-научных понятий, к созданию различных математических моделей, способных более точно воспроизвести, выразить реальное пространство и время, полнее выявить соотношение субъективного и объективного в данной проблеме. Так возникло концептуальное пространство и время (лат. - понимание, система).

Реляционное понимание пространства и времени как всеобщих форм существования движущейся материи было последовательно и ясно сформулировано и обосновано Ф. Энгельсом. Оно получило свое научное подтверждение в естествознании и более глубокое логическое обоснование в теории относительности Эйнштейна. Суть данного понимания заключается в том, что пространство и время - формы существования материи, они не просто зависят от своего содержания - движущейся материи, а находятся в единстве со своим содержанием, определяются движущейся материей. В этом смысле пространство и время являются всеобщими, объективными формами движущейся материи, их природа всегда обнаруживается в конкретных формах движения материи, поэтому пространственно-временная структура Вселенной не одна и та же для разных ее частей, для разных уровней и форм движения материи. Отсюда следует, что понять действительную природу пространства и времени независимо от движения материи невозможно, свойства пространственно-временной структуры определены материальным движением. Пространство и время находятся в единстве друг с другом, с движением и материей.

Пространство и время имеют общие характеристики как непосредственно связанные между собой формы существования материи: объективность, абсолютность (в значении всеобщности и необходимости), относительность (зависимость от конкретных свойств, особенностей, видов и состояний материи), единство непрерывности (отсутствие пустого пространства) и прерывности (раздельное существование материальных тел, каждое из которых имеет пространственные и временные границы), бесконечность. Вместе с тем они имеют и различие, которое характеризует свойственные им особенности.
Многообразие всех свойств и отношений различных материальных объектов составляет объективное содержание реального пространства.

Пространство - объективная, всеобщая, закономерная форма бытия материи, обусловленная взаимодействием различных систем, характеризующая их протяженность, взаимное расположение, структурность и сосущеествование.
Характерным свойством пространства выступает протяженность, проявляющаяся в рядоположенности и сосуществовании разных элементов. В совокупности различных положений элементов образуется определенная система сосуществования, пространственная структура, которая имеет специфические свойства: трехмерностъ, непрерывность и прерывность, симметрия и ассиметрия, распределение вещества и полей, расстояние между объектами, их местоположение и т.д.

Реальное пространство трехмерно. Трехмерность органически связана со структурностью различных объектов и их движением. Это означает, что всякие пространственные отношения в своем существовании могут быть описаны на основе трех измерений (координат). Утверждения о многомерности реального пространства не подтверждаются никакими опытами, экспериментами и т.п. Обычно многомерное пространство используется в математике и физике для более полного описания процессов микромира, которые не могут быть наглядно представлены. Данные «пространства» являются абстрактными, концептуальными, предназначенными для выражения функциональных связей между различными свойствами сложных процессов микромира. Теория относительности пользуется четырехмерностью: к пространственным измерениям прибавляется время (четвертое измерение). Это свидетельствует лишь о том, что данный объект с определенными пространственными координатами находится именно здесь в данное определенное время. Реальное пространство - трехмерно. Все тела объемны, протяженны в трех направлениях: в длину, ширину, высоту. Это означает, что в каждой точке пространства можно провести не более трех взаимно перпендикулярных прямых. Трехмерность реального пространства является фактом, установленным эмпирически, но теоретического обоснования данного факта пока нет, а поэтому обсуждение вопроса о многомерных пространствах представляется правомерным.

Время также имеет свои специфические свойства. Взаимодействие различных материальных систем, процессов и событий составляет содержание реального времени. В самой действительности мы наблюдаем смену различных явлений, событий, процессов и т.п. Одни из них уже давно свершились, другие имею, место в настоящем, третьи ожидаются и т.д. Во всем этом многообразии мира мы наблюдаем различную продолжительность и различные временные интервалы между свершающимися событиями, отмечаем смену одних явлений другими.

Время - объективная, всеобщая, закономерная форма бытия материи, обусловленная взаимодействием различных систем, характеризующая длительность и последовательность смены их состояний. Время существует как связь смены, чередования различных систем и их состояний, выражающая их длительность и последовательность существования, представляющая собой объективную, всеобщую форму связи сменяющих друг друга событий и явлений. Материальный мир и его всеобщие формы бесконечны и вечны. Но время существования каждой конкретной вещи, явления, события и т.п., конечно, прерывно, так как всякая вещь имеет начало и конец своего существования. Однако возникновение и разрушение конкретных вещей не означает их полного, абсолютного разрушения, меняются их конкретные формы существования, и эта последовательная связь смены конкретных форм бытия непрерывна, вечна. Конкретные, преходящие и уходящие вещи и события включены в единый непрерывный поток вечности, через конечное, временное существование вещей проявляется их всеобщая связь, раскрывающая несотворимость и неуничтожимость мира во времени, т.е. его вечность.

Реальное время характеризует определенную направленность всех явлений и событий. Оно необратимо, асимметрично, всегда направлено от Прошлого через настоящее к будущему, его течение нельзя ни остановить, ни повернуть вспять. Иначе, время равномерно и предполагает строго определенную упорядоченность, последовательность моментов прошлого, настоящего, будущего. Эта одномерность, однонаправленность, необратимость течения времени определяется принципиальной необратимостью движения и изменения всех систем материального мира, его процессов и состояний, обусловлена необратимостью причинно-следственных связей. Для возникновения всякого явления необходима, прежде всего, реализация порождающих его причин, что определяется принципами сохранения материи, принципом всеобщей связи явлений мира.

Пространство и время могут быть рассмотрены в отдельности лишь мысленно, в абстракции. В действительности же они составляют единую пространственно-временною структуру мира, неотделимы как друг от друга, так и от материального движения, именное естествознание полностью подтверждает и конкретизирует представления о единстве пространства, времени, движения и материи.

Понадобилось длительное время для возникновения новых идей, объясняющих, что пространственно-временная структура мира неоднородна, что «плоская» геометрия Евклида не является абсолютным, полным выражением реальных пространственных свойств. Так, русский ученый Н.И. Лобачевский создав в 20-х гг. XIX в. новую геометрию, обосновал идею зависимости пространственных свойств от физических свойств материи. Лобачевский показал, что реальные пространственные формы принадлежат самому материальному миру, определяются его свойствами, а различные положения геометрии лишь более или менее правильно выражают отдельные свойства реального пространства, имеют опытное происхождение. В этом смысле, становится ясным, что все многообразие свойств бесконечного пространства нельзя выразить лишь одной геометрией Евклида, поэтому и возникли другие геометрии. Например, геометрия Римана, в которой «прямая линия», «угол» отличны от «прямой» и «угла» в геометрии Евклида, а сумма углов треугольника больше 180°.

Развитие познания о реальном пространстве и времени позволяет нам постоянно уточнять, совершенствовать и изменять наши представления о них как объективных, всеобщих формах движения материи. Теория относительности Эйнштейна подтвердила и основала неразрывную связь пространства и времени с движущейся материей. Основной вывод теории относительности состоит в том, что пространство и время не существуют без материи, что их метрические свойства определяются распределением материальных масс, зависят от взаимодействия гравитационных сил между движущимися массами. Пространство и время не являются абсолютными, неизменными, так как они определены, обусловлены движущейся материей как форма своим содержанием и зависят от уровня организации материи и ее движения, их характеристики в разных материальных системах являются относительными, различными.
Специальная теория относительности установила, что пространственно-временные характеристики в различных соотносительных материальных системах отсчета будут различными. В движущейся системе отсчета относительно покоящейся длина тела будет короче, а время будет замедлять свой ход. Таким образом, нет в мире постоянной длины, нет одновременности событий, происходящих в различных материальных системах. И речь в данном случае идет не о различии пространственно-временных характеристик в восприятии некоего наблюдателя, т.е. не ставится в зависимость от субъекта наблюдения, а об изменении пространственно-временных свойств материальных систем в зависимости от их объективного относительного движения.

Относительность пространства и времени обусловлена своим выделенным материальным содержанием, а поэтому в каждом конкретном случае проявляется в своей особой структуре, обладает своими специфическими свойствами. Так, например, в биологических системах пространственная организация иная, чем в объектах неживой природы. В частности, обнаружено, что молекулы живого вещества обладают асимметрией пространственной структуры, молекулы же неорганического вещества такими свойствами не обладают. Живые организмы имеют свои ритмы, биологические часы, определенные периоды обновления клеток. Эти ритмы проявляются в физиологических функциях всех живых организмов и зависят от многообразия различных факторов. В данном случае мы имеем дело с изучением особенностей пространственно-временной структуры биологических форм движения.

Особую структуру имеют пространство и время в социальных формах движения. Эти особенности вытекают из всей организационной деятельности людей, которые обладают волей, па мятью, переживанием тех событий, участниками и очевидцами которых они являются. Следовательно, мы уже имеем дело с характеристиками исторического пространства и времени, с особенностями психологического времени, связанного с субъективным переживанием и т.п.
Философия, основываясь на обобщении достижений в изучении пространства и времени современной наукой, рассматривает их как объективные, всеобщие формы бытия материи, необходимые условия существования материального движения.

Заключение

КАНТ Иммануил (1724-1804), немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии; профессор университета в Кенигсберге, иностранный почетный член Петербургской АН (1794). В 1747-55 разработал космогоническую гипотезу происхождения солнечной системы из первоначальной туманности ("Всеобщая естественная история и теория неба", 1755). В развитой с 1770 "критической философии" ("Критика чистого разума", 1781; "Критика практического разума", 1788; "Критика способности суждения", 1790) выступил против догматизма умозрительной метафизики и скептицизма с дуалистическим учением о непознаваемых "вещах в себе" (объективном источнике ощущений) и познаваемых явлениях, образующих сферу бесконечного возможного опыта. Условие познания - общезначимые априорные формы, упорядочивающие хаос ощущений. Идеи Бога, свободы, бессмертия, недоказуемые теоретически, являются, однако, постулатами "практического разума", необходимой предпосылкой нравственности. Центральный принцип этики Канта, основанной на понятии долга, - категорический императив. Учение Канта об антиномиях теоретического разума сыграло большую роль в развитии диалектики.

Наиболее важной частью «Критики чистого разума» является учение о пространстве и времени.

Дать ясное объяснение теории пространства и времени Канта нелегко, поскольку сама теория неясна. Она излагается как в «Критике чистого разума», так и в «Пролегоменах». Изложение в «Пролегоменах» популярнее, но менее полно, чем в «Критике».

Кант полагает, что непосредственные объекты восприятия обусловлены частично внешними вещами и частично нашим собственным аппаратом восприятия. Локк приучил мир к мысли, что вторичные качества - цвета, звуки, запах и т. д. - субъективны и не принадлежат объекту, так как он существует сам по себе. Кант, подобно Беркли и Юму, хотя и не совсем тем же путем, идет дальше и делает первичные качества также субъективными. Кант по большей части не сомневается в том, что наши ощущения имеют причины, которые он называет «вещами в себе» или ноуменами. То, что является нам в восприятие, которое он называет феноменом, состоит из двух частей: то, что обусловлено объектом, - эту часть он называет ощущением, и то, что обусловлено нашим субъективным аппаратом, который, как он говорит, упорядочивает многообразие в определенные отношения. Эту последнюю часть он называет формой явления. Эта часть не есть само ощущение и, следовательно, не зависит от случайности среды, она всегда одна и та же, поскольку всегда присутствует в нас, и она априорна в том смысле, что не зависит от опыта. Чистая форма чувственности называется «чистой интуицией»; существуют две такие формы, а именно пространство и время: одна для внешних ощущений, другая - для внутренних.

Литература.

1. Кант И. Сочинения: В 6 т. - М., 1963-1966.

2. Кант И. Сочинения 1747-1777 гг.: В 2 т. - Т. 2. - М., 1940.

3. Кант И. Трактаты и письма. - М., 1980.

4. Кант И. Критика чистого разума // Сочинения: В б т. -Т. 3. - М., 1964.

5. Кант И. Критика практического разума // Сочинения: В 6 т. - Т. 4. -Ч. 1. -М., 1965.

6. Кант И. Критика способности суждения // Сочинения: В 6 т. - Т. 5. -М., 1966.

7. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Сочинения: В 6 т. - Т. 6. - М., 1966.

8. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Сочинения: В 6 т. - Т. 6. - М., 1966.

9. Кант И. К вечному миру // Сочинения: В 6 т. - Т. 6. -М., 1966.

10. Кант И. Предполагаемое начало человеческой истории // Трактаты и письма. - М., 1980.

11. Блинников Л.В. Великие философы. - М., 1998.

12. Гулыга А. Кант. - М., 1977.

13. Наука, 1980. /Памятники философ. мысли/.

14. Абрамян Л.А. Главный труд Канта: К 200-летию выхода в свет "Критики чистого разума" - Ереван: Айастан, 1981,

15. Баскин Ю.Я. Кант. - М:. Юрид. лит., 1984. - 88 с.

16. Бахтомин Н.К. Теория научного знания Иммануила Канта: Опыт совр. прочтения "Критики чистого разума". М.: Наука, 1986,

17. Гринишин Д.М., Корнилов С.В. Иммануил Кант: ученый, философ, гуманист. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984,

• Специальность ВАК РФ09.00.03
• Количество страниц 169

Введение.

Глава I. „Пространство и время в философии И. Канта".

1.1. Анализ концепций пространства и времени в различные периоды деятельности И. Канта.

1.2. Математические и динамические основоположения чистого рассудка.

1.3. Пространство и время в системе метафизических начал естествознания.

Глава II. „Пространство и время в теории относительности

А. Эйнштейна".

2.1. Пространство и время в специальной теории относительности.

2.2. Пространство-время в общей относительности.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Сравнительный анализ концепций пространства и времени в философии И. Канта и теории относительности А. Эйнштейна»

Актуальность темы исследования. Кантовскому „коперникианскому перевороту" в познании предшествовали две „революции в образе мышления" -революция математическая, оставившая после себя систему классической, или евклидовой геометрии, и революция физическая, совершенная Ньютоном, заложившим основы классической физики. Связь трансцендентальной философии с этими двумя величайшими событиями в истории человеческой цивилизации бесспорна; Кант не скрывал этой связи, более того, создаваемой им трансцендентально-метафизической системе он намеренно стремился придать строгость и отчетливость подобную той, какая имела место в геометрии и классической механике. Примерами из геометрии и классической механики изобилует „Критика чистого разума", в самом начале произведения были поставлены вопросы, решению которых и была посвящена „Критика.": как возможна чистая математика? Как возможна чистая физика? Более двухсот лет прошло с момента написания Кантом „Критики чистого разума", но колоссальная мощь этого произведения влечет к себе все новые и новые поколения исследователей, рождает все новые и новые споры, не ослабевающие и по сей день. Особую остроту спорам относительно места критической философии в науке придала теория относительности Эйнштейна, отвергнувшая абсолютный характер евклидовой геометрии и классической физики. Имеет ли какое-нибудь отношение „коперникианский переворот" к новейшей физико-математической революции, или его место осталось только в истории? Эйнштейн отрицал то, что актуальность трансцендентальной философии исчерпана, он не ограничивал критическую систему только рамками классической физики и евклидовой геометрии. Хотя взгляд Эйнштейна на философию Канта менялся с резко отрицательного на определенно положительный, но в последние годы жизни он отчетливо высказывал мысль о том, что не критическая философия ограничивается рамками евклидовой геометрии и классической механики, а наоборот, возможность и евклидовой геометрии, и классической механики обосновывается критической философией.

Работа „Метафизические начала естествознания" была написана Кантом через шесть лет после „Критики чистого разума"; значение этой работы, ее роль и место во всей критической философии не было оценено ни в период ее выхода в свет, ни в последующие годы, ни в наше время. В „Kant Studien" в последние десятилетия было напечатано много статей о Канте, об актуальности положений трансцендентальной философии для современного естествознания, но выводы авторов этих статей не выходят за рамки „Критики чистого разума". Сам Кант говорил о том, что в „Критике." связь математических и физических основоположений исследована не достаточно четко, что более основательный анализ этой связи дан в системе метафизических начал. Однако, „Метафизические начала." остались незамеченными на фоне „Критики чистого разума". У Э. Кассирера, одного из выдающихся неокантианцев, о „Метафизических началах." сказано мало, но достойно внимания следующее: „В „Метафизических началах естествознания" в 1786 г. разработано новое изложение кантовской философии природы. В этой работе дана дефиниция понятия материя в трансцендентальном духе - бытие материи выступает здесь не как исконное, а как производное полагание, существование материала рассматривается только как иное выражение действия и закономерности сил."1 Суть этого „нового изложения философии природы" осталась, к сожалению, не раскрытой, однако, само упоминание о новом взгляде на природу и материю вступает в противоречие с традиционно сложившейся точкой зрения о том, что после „Критики." Кант не высказывал новых масштабных положений о природе и материи.

Данное диссертационное исследование раскрывает суть того, что, по мнению автора, Кассирер вложил в понятие „нового изложения кантовской философии природы". „Новое изложение" позволяет делать выводы о том, что „коперникианский переворот" не только не потерял своей актуальности в свете

1 Э. Кассирер „Жизнь и учение Канта", - С.Пб. „Университетская книга", стр. 202, 1997 г. релятивистской революции в физике, но во многих моментах предвосхитил эту революцию.

Степень научной разработанности проблемы. Характеризуя степень изученности проблемы связи философии Канта и теории относительности Эйнштейна, следует отметить, что в такой постановке данный вопрос не исследовался никем. В работе „Философия пространства и времени" Г. Рейхенбах довольно глубоко проанализировал кантовскую и эйнштейновскую концепцию пространства и времени, но он не ставил вопрос о единстве гносеологических основ этих концепций. Г. Рейхенбах, как и подавляющее большинство исследователей Канта в качестве основной концепции пространства и времени использовал ту, которая была изложена в „Критике чистого разума". В данной диссертации „критическая" модель рассматривается не как окончательная, а как этапная.

Используемую литературу можно классифицировать по следующим группам: труды, в которых содержатся идейные предпосылки концепций пространства и времени у Канта и Эйнштейна (Аристотель, Г. Галилей, Р. Декарт, Г. В. Лейбниц, Д. Юм); труды И. Канта, А. Эйнштейна, И. Ньютона; историко-философская литература по проблеме взаимосвязи философии и физики (Г. Рейхенбах, С. И. Вавилов, Н. Бор, А. Б. Мигдал, С. Вайнберг, В. В. Ильин, В. С. Готт, В. Г. Сидоров и др.); по философии и методологии науки (в частности, физики) и по проблемам оснований физико-математического знания (в отечественной литературе - В. В. Ильин, В. Г. Сидоров, Е. П. Никитин, А. Н. Кочергин, JI. А. Микешина, В. Н. Вандышев, Е. И. Кукушкина, JI. Б. Логунова, Ю. А. Петров, Ю. Б. Молчанов, С. С. Гусев, Г. Л. Тульчинский, А. С. Никифоров, В. Т. Мануйлов и др.; в зарубежной литературе - С. Грофф, Chalmers A. F., Simon Y. R.,Cornwell S; Stamp S. E. и др.); по истории физики (М. Планк, Д. К. Максвелл, Г. Е. Горелик, И. Д. Новиков, А. В. Шилейко, Т. И. Шилейко, А. М. Мостепаненко, В. И. Григорьев, Г. Я. Мякишев и др.); историко-философская литература по проблемам взаимосвязи философии и физики (М. Г. Лобановский, В. Ф. Асмус, В. И. Шинкарук, Н. Т. Абрамова, И. Б. Новик, С. П. Чернозуб, А. М. Анисов, Dobbs В. J. Т., В. И. Колядко, Р. С. Карпинская, И. К. Лисеев и др.); работы по исследованию философского наследия И. Канта (А. В. Гулыга, Ю. Я. Дмитриев, Г. Д. Гачев, В. Е. Семенов, Carrier М, Stampf S. Е. и др.); работы по исследованию философских проблем теории относительности (И. И. Гольденблат, Г. Рейхенбах, К. X. Рахматуллин, В. И. Секерин, Д. П. Грибанов, Л. Я. Станис, К. X. Делокаров, Э. М. Чудинов и др.).

Цель диссертационного исследования. Целью диссертационного исследования является определение гносеологических корней концепций пространства и времени в философии И. Канта и теории относительности А. Эйнштейна. Для достижения цели предполагается решение следующих задач:

1. Выделение трех этапов в научной деятельности И. Канта, каждый из которых привнес новые моменты в формирование единой концепции пространства и времени; показать основное отличие послекритической концепции пространства и времени от критической.

2. Рассмотрение Кантова подхода к решению задачи взаимосвязи физики и математики: обоснование необходимости метафизического звена в связи математики и физики.

3. Раскрытие особенностей Эйнштейнова подхода к пониманию статического и динамического времени, материального и математического пространства.

Теоретико-методологические принципы и источники исследования.

В диссертационном исследовании использовался метод историко-философской реконструкции, который включает в себя методики первичного (при изучении источников) и вторичного (при привлечении различного рода критической литературы) исследования, а также методы интерпретирующего анализа (при анализе и сравнении различных концепций).

В качестве эмпирической базы исследования использовались работы И. Канта, А. Эйнштейна, труды Р. Декарта, Г. В. Лейбница, И. Ньютона, Д. Юма. В диссертации использовались работы современных отечественных и западных специалистов в области философии, теоретической физики, истории философии, истории физики, исследователей наследия И. Канта, А. Эйнштейна, И. Ньютона.

На защиту выносятся положения:

1. Послекритическая концепция пространства и времени у И. Канта, подразделяющая пространство и время на метафизические, математические и физические, во многих моментах предвосхитила теорию относительности.

2. Физическое и математическое пространство и время у И. Канта и А. Эйнштейна не могут быть связаны безусловно. Условием связи математического и физического пространства и времени является метафизическое пространство и время.

В понятие метафизика и Кант, и Эйнштейн вкладывали следующий смысл: метафизика обосновывает возможность взаимосвязи математических и физических основоположений; метафизика обосновывает возможность познания субъектом мира физических явлений.

Научная новизна исследования заключается:

1. В выделении основных отличий концепций пространства и времени в каждый из трех периодов научной деятельности Канта: докритический, критический и послекритический.

2. В определении особенностей толкования Кантом понятий пространства и времени в „Метафизических началах естествознания".

3. В раскрытии особенностей определения физического и математического времени в специальной теории относительности Эйнштейна.

4. В обосновании единства гносеологических основ концепций физического (материального) пространства в общей относительности Эйнштейна и в системе метафизических начал естествознания Канта.

Теоретическая и практическая значимость работы. Связь философии Канта и теории относительности Эйнштейна до последнего времени оставалась малоисследованной проблемой. Данное диссертационное исследование вносит свой вклад в решение задачи взаимосвязи философии и теоретической физики, а в целом метафизики и естествознания. Она раскрывает те моменты в колоссальном философском наследии И. Канта, которые ранее оставались незамеченными на фоне блистательного критического периода в творчестве гения. С другой стороны, тщательный анализ теории относительности А. Эйнштейна позволяет делать выводы о том, что эта концепция выходит за рамки физико-математической системы, содержит чисто философские моменты, идущие не от опыта, а от способности субъекта мыслить многообразное как единую систему. Сходство взглядов Канта и Эйнштейна на пространство и время дает основание для вывода о неразрывной связи философии и естествознания, а вместе с тем и связи внутреннего мира субъекта, или гуманитарной составляющей и внешнего мира, или естественнонаучной составляющей.

Материалы данного исследования могут использоваться в учебных курсах по истории западной философии, по философии и методологии научного знания, в спецкурсах по философским вопросам физики и курсах по истории физики (для физико-математических специальностей).

Апробация диссертации.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры философии Курского государственного педагогического университета и была рекомендована к защите.

С идеями своего исследования автор выступал на конференциях и научно-методических семинарах. Так в 1998г. на конференции „Иллиадиевские чтения", состоявшейся в Курске, излагались основные мысли и цели диссертации. Тезисы доклада были опубликованы в сборнике этой конференции (Бойко В. Н. „Гуманитарное и естественнонаучное познание как составляющие единой культуры", Курск, КГПУ, 1998 г.). Основные положения и отдельные аспекты диссертационной работы нашли отражение в опубликованных работах автора.

Структура работы.

Структура диссертационного исследования определяется его целью и задачами. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Заключение диссертации по теме «История философии», Бойко, Владимир Николаевич

Заключение.

В результате сравнения концепций пространства и времени у И. Канта и А. Эйнштейна установлено, что в основании этих концепций лежат единые гносеологические корни. Физико-математическая конструкция необходимо связана со способностью субъекта спонтанно создавать понятия, без этого условия нет никаких оснований связывать математическую конструкцию с чувственно воспринимаемым явлением. Пространство и время в метафизике, математике и физике имеют различный смысл, но физические и математические пространство и время исходят из чистой способности субъекта представлять внешний предмет как объект созерцания - либо эмпирического, либо чистого, т. е. физическим и математическим пространству и времени предшествуют метафизические пространство и время.

Субъект в познании законов внешнего мира является не пассивным инструментом в руках природы, существующей как бы независимо от субъекта и его способностей, а активным творцом, создающим из многообразия бессвязных эмпирических фактов единую конструкцию. Внешний мир существует для гносеологического субъекта только потому, что он может быть предметом опыта, объектом эмпирического созерцания. Кантово понятие собственно научной системы и Эйнштейново понятие научной теории (т. е. фундаментальных понятий, с определения которых начались и трансцендентально - метафизическая система и релятивистская теория) фактически являются тождественными понятиями.

Классическая физика Ньютона дала человечеству новую картину мира, которая просуществовала почти два столетия; Кантову систему и Эйнштейнову теорию разделяет между собой столетие, но в это столетие было сделано столько новых открытий, сколько не было сделано за прошедшие тысячелетия человеческой истории. Во времена Канта никто не посмел бы даже намекнуть на критику каких-либо положений классической механики, во времена же Эйнштейна классическую физику критиковали многие. Столетие, в течение которого произошла смена целой эры в представлении человечества об окружающем мире стало свидетелем высочайшего подъема и падения классической физики.

Во времена Канта не было ни одного эмпирического факта, ставящего под сомнение абсолютную и безусловную значимость „Математических начал.". Кант обосновал относительный характер классической механики чисто метафизически, то есть, не обладая ничем, кроме более глубокого осмысления того математического фундамента, который лег в основу Ньютоновой системы. Кант прекрасно понимал, что его система метафизических начал обречена на многолетнее, а может и многовековое непонимание, и в самом деле, метафизическая система и по сей день воспринимается как послекритические чудачества стареющего создателя трансцендентальной философии, в ней якобы нет ничего такого, что могло бы дополнить „Критику чистого разума". Но для Канта возможная в будущем критика его системы не имела большого значения, ибо для него было важнее поставить думающую часть человечества в известность о тех выводах, к которым он пришел в период, последовавший за созданием „Критики.". Систему метафизических начал естествознания можно с полной уверенностью назвать открытием, но открытием, не реализованным в полной мере, открытием, не уступившим по своей значимости „Критике.", если бы автору хватило сил и самой жизни для придания данной системе более широкого, концептуального оформления. Но даже в том виде, в каком система метафизических начал дошла до читателя, она поражает своей глубиной и актуальностью.

Во времена же создания Эйнштейном теории относительности имела место совершенно противоположная научно-историческая ситуация: существовали факты, которые ставили под сомнение способность классической физики описывать явления природы. Более того, ставилось под сомнение не только Ньютоново учение, но сама возможность создания физики как науки в собственном смысле. „Hypotheses nou fingo", - провозгласил Ньютон, утверждая тем самым, что обоснование его системы не выходит за рамки чисто математического, что в его системе нет места метафизическим спекуляциям. Под влиянием неопровержимых эмпирических фактов Эйнштейн пересмотрел основополагающие положения классической физики, именно те математические начала, на которые опиралась вся Ньютонова механика. Математические выводы нельзя безусловно переносить на мир физических явлений, связь физики и математики необходимо обосновывать с учетом условий восприятия исследователем явления. Без „hypotheses" невозможно обойтись при создании теоретической физики, именно рациональное, метафизическое обоснование связывает с необходимостью многообразие чувственного опыта с определенной математической конструкцией.

Таким образом, ситуации, в которых создавались система метафизических начал естествознания и теория относительно принципиально отличались друг от друга. Кант еще не знал ни одного эмпирического факта, выходящего за рамки „Математических начал.", а значит и ни одного факта, подтверждающего правоту его точки зрения, изложенной в системе метафизических начал. Эйнштейн же был свидетелем крушения классической механики как всеобщей физики под воздействием многочисленных эмпирических фактов, что побудило его пересмотреть именно математические начала физической науки. Начав свой путь из противоположных отправных точек, оба гения встретились в одном и том же месте; выводы к которым пришли и Кант, и Эйнштейн (не математические, а общефизические, или физико-метафизические) поразительно схожи. „Математические начала натуральной философии" являются одним из частых случаев взаимосвязи физики и математики, идеальной физико-математической конструкцией, в которой не учитывается условие восприятия субъектом внешнего воздействия. Обоснование связи физики и математики не дается ни в каком опыте, оно исходит из самой способности субъекта мыслить явление как единство многообразного, каждый элемент которого жестко связан с предыдущим и последующим причинно-следственной зависимостью.

И Кант, и Эйнштейн различали пространство и время физические и пространство и время математические. Ньютоновы абсолютные пространство и время определены ими как математические пространство и время, физические же пространство и время есть понятия не абсолютные, а относительные. Взаимосвязь математических и физических пространства и времени носит не безусловный характер, а обусловленный возможностями субъекта воспринимать внешнее воздействие. Физические пространство и время неотделимы от явления - причины того, что воздействует на чувственность субъекта, а потому физические пространство и время даются не в чистом, а в эмпирическом созерцании. То, что не может быть предметом опыта не имеет отношения к физическим пространству и времени, например, бесконечное, неподвижное пространство, неизменно текущее, охватывающее все точки пространства одновременно, время. И пространство, и время имеют смысл в исследовании законов внешнего мира, если могут быть предметом опыта, т. е. Могут быть восприняты чувственно. Это положение является одним из наиболее важных и в системе метафизических начал естествознания, и в релятивистской теории Эйнштейна.

До создания „Метафизических начал естествознания" имели место две концепции пространства и времени у Канта: докритическая, представленная в работе „Всеобщая естественная история и теория неба", и критическая, представленная в „Критике чистого разума". В системе метафизических начал естествознания были объединены докритическая и послекритическая концепции пространства и времени.

Основное отличие критической и послекритической концепций заключается в расширении трансцендентального толкования пространства и времени: трансцендентальное толкование этих понятий объединяет математическое и физическое определение понятий пространства и времени.

Раскрыто основное отличие метафизики в послекритический период от метафизики критического периода. Метафизика - это не просто природная склонность выходить за пределы опыта, а необходимая составляющая всякой собственно-научной концепции. Собственно наука отличается от простой классификации явлений тем, что в ней взаимосвязаны субъективные способности исследователя объединять многообразное в единую систему и объективно существующее явление.

Выделено, что основания физики не математические, а метафизические, т. к. в физическом законе связываются между собой априорные способности субъекта объединять многообразие в единство и способности воспринимать внешнее воздействие. Математика играет здесь роль посредника схематически связывающего понятие и созерцание.

Предмет эмпирического созерцания и предмет чистого созерцания не могут связываться безусловно. Условием их связи является метафизическое обоснование возможности опыта, без этого условия физика и математика не связаны с необходимостью. Математика не знает, что такое опыт; метафизика дает математике исходные данные для конструирования опыта.

Критика чистого разума" и „Математические начала натуральной философии" Ньютона схожи в том, что в этих трудах физика и математика, физические основоположения и математические основоположения связывались безусловно. Принципиальное отличие послекритической системы метафизических начал заключалось в обусловленном характере связи физики и математики; Кант критикует Ньютона за то, что он положил в основу всеобщей физики математические начала: начала физики - метафизические. Физико-математическая конструкция представляет собой не однородное многообразие точек, как в геометрии Евклида, а неоднородное многообразие чувственного опыта.

В системе метафизических начал дано иное, чем в „Критике." определение понятия материи. Материя - это силовая причинность, или совокупность всего того, что может быть чувственно воспринято субъектом. Понятие материи - чистое понятие, или метафизическое понятие, но не математическое и не физическое; математическая наука может обходиться без понятия материя, физическая наука не может. Материю возможно конструировать математически, но в этой конструкции необходимо учитывать условие чувственного восприятия.

Кант указал на наиболее уязвимые моменты классической физики; он пришел к выводу, что ньютоновская механика не является всеобщей физикой, а только частной физико-математической моделью внешнего мира. Не обладая ни одним эмпирическим фактом, который поколебал бы монолит классической механики, он чисто философски пришел к выводам, которые созвучны с теорией относительности. Кант предсказал создание теории относительности, в основу которой будут положены не математические начала, а метафизические. Такую физику он назвал всеобщей.

Отличительной особенностью Эйнштейнова метода построения научной теории было то, что он не отделял теорию от субъекта, математическую конструкцию явления от способности исследователя созерцать явление. Все, что наблюдатель может знать о явлении необходимо связано с условием непосредственного восприятия явления, а это возможно в одном единственном случае - и наблюдатель, и событие находятся в одном и том же месте пространства, в одной системе отсчета. В противном случае несколько наблюдателей, расположившихся в разных удаленных от события местах, будут по разному описывать явление.

Каждый наблюдатель создает свою собственную конструкцию явления, но из всех возможных конструкций только одна будет достоверно описывать событие - та, в которой учтено условие восприятия явления наблюдателем. Эйнштейн раскрыл основное отличие динамической конструкции от статической конструкции: в последней учитывается условие восприятия явления наблюдателем.

Эйнштейн различал эмпирическое созерцание и опыт; эмпирическое созерцание не редко оказывается видимостью. Опытом оно может стать только тогда, когда известно условие, при котором возможна связь между системой отсчета субъекта или собственной системой отсчета, и системой отсчета события. Во всех других случаях математическая конструкция явления связана с собственно явлением без необходимости. Конструировать опыт чисто математически невозможно, а потому основания теоретической физики должны быть не математическими, а иными.

Создатель релятивистского учения неоднократно высказывал мысль о том, что объяснение взаимосвязи субъективных законов внутреннего мира исследователя и объективно существующего мира физических явлений выходит за рамки и математики, и физики. Всякая теория, а физическая в большей степени, неизбежно содержит метафизическое звено, без которого невозможно конструировать опыт, начала теоретической физики не математические, как у Ньютона, а чисто философские, или метафизические. Бесспорно, математика является основным инструментом в создании физической теории, но отнюдь не фундаментом.

Понятие материи в общей относительности исходит не из опыта, и не выводится математически, а представляет собой метафизическое понятие силовой причинности, лежащей в основе всего, что может существовать в физическом пространстве. Материя проявляет себя тем, что способна оказывать воздействие; масса является одной из форм существования материи, которая мыслится либо как тяжесть, либо как инерция. И тяжесть, и инерция входят в более общее понятие, обозначающее силовую первопричину всего существующего в физическом пространстве-времени, - это энергия. Энергию можно конструировать математически как определенную величину -количественную, качественную, существующую относительно других подобных величин, связанную с явлением необходимостью, действительностью, возможностью.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Бойко, Владимир Николаевич, 2002 год

1. Абдильдин Ж.М. „Диалектика Канта", Алма-Ата, „Казахстан", 1974 г.

2. Абрамян JI.A. „Кант и проблема знания: Анализ кантовой концепции естествознания", Ереван, Изд. АН Арм. ССР, 1979 г.

3. Авраамова М.А. „Учение Аристотеля о сущности", М., Изд. МГУ, 1970 г.

4. Адуло Т.И., Бабосов Е.М., Героименко В.А. „Философскометодологические проблемы взаимодействия наук", Киев, „Выща шк.", 1989 г.

5. Аристотель „Сочинения", М., „Мысль", 1981 г.

6. Асмус В.Ф. „Иммануил Кант", М., „Наука", 1973 г.

7. Асмус В. Ф., Шинкарук В.И., Абрамова Н. Т. „Единство научного знания", М„ „Наука", 1988 г.

8. Ахундов М.Д. „Концепция пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы", М., „Наука", 1982 г.

9. Ахундов М.Д., Баженов Л.Б. „Физика на пути к единству", М., „Знание", 1985 г.

10. Ахманов А.С. „Логическое учение Аристотеля", М., „Соцэкгиз", 1960 г.

11. Бабушкин В.У. „Феноменологическая философия науки", М., „Наука", 1985 г.

12. Барашенков B.C. „Существуют ли границы науки: количественная и качественная неисчерпаемость материального мира", М., „Мысль", 1982 г.

13. Баскин Ю.Я. „Кант", М., Юрид. лит., 1984 г.

14. Библер B.C. „Кант Галилей - Кант", - М., „Мысль", 1991 г.

15. Бом Д. „Причинность и случайность в современной физике", М., Изд. иностр. лит., 1959 г.

16. Бор Н. „Избранные научные труды", М., „Наука", 1979 г.

17. Борн М. „Моя жизнь и взгляды", М., „Прогресс", 1973 г.

18. Бородай Ю.М. „Воображение и теория познания (Критический очерк кантовского учения о продуктивной способности воображения)", М., „Высш. школа", 1966 г.

19. Бранский В.П., Корольков A.JI. и др. „Роль философии в научном исследовании", Л., Изд-во ЛГУ, 1990 г.

20. Булыгин А.В. „К истокам идеального", Л., Изд-во ЛГУ, 1988 г.

21. Бунге М. „Философия физики", М., „Прогресс", 1975 г.

22. Бур М., Иррлиц Г. „Притязания разума", М., „Прогресс", 1978 г.

23. Бэкон Ф. „Сочинения", М., „Мысль", 1977 г.

24. Вавилов С.И. „Исаак Ньютон", М., Изд-во Акад. Наук СССР, 1961 г.

25. Вайнберг С. „Первые три минуты", М., „Энергоиздат", 1981 г.

26. Вандышев В.Н. „Философский анализ дифференциации научного познания" Киев, „Выща шк", 1989 г.

27. Васильев М.В., Климонтович К.П., Станюкевич К.П. „Сила, что движет мирами", М., „Атомиздат", 1978 г.

28. Вахтомин Н.К. „Теория научного знания Иммануила Канта: опыт современного прочтения „Критики чистого разума", М., „Наука", 1986 г.

29. Венцковский Л.Э., Гаффаров Д.Т., Саттаров Н.Г. „Диалектическое единство естественнонаучного и философского знания", Ташкент, „Фан", 1989 г.

30. Вессель X. и др. „Философские основания научной теории", Новосибирск, „Наука", Сиб. отд.-ие, 1989 г.

31. Вернан Ж.П. „Происхождение древнегреческой мысли", М., „Прогресс", 1988 г.

32. Виндельбанд В. „Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия", -М., „Наука", 1993 г.

33. Вриг Г.Х. „Логико-философские исследования", М., „Прогресс", 1986 г.

34. Гайденко В.П., Смирнов Г.А. „Западноевропейская наука в средние века", -М., „Наука", 1989 г.

35. Гвай И.И. „К.Э. Циолковский о круговороте энергии", М., Изд. Акад. Наук СССР, 1957 г.

36. Гегель Г.В. „Лекции по истории философии", СПб., „Наука", 1993 г.

37. Гейзенберг В. „Физика и философия. Часть и целое", М., „Наука", 1989 г.

38. Гоббс Т. „Сочинения", М., „Мысль", 1989 г.

39. Голин Г.М., Филонович С.Р. „Классики физической науки: (С древнейших времен до начала XX в.)", М., „Высш. пне.,", 1989 г.

40. Гольденблат И.И. „Парадоксы времени" в релятивистской механике", -М„ „Наука", 1972 г.

41. Горелик Г.Е. „Почему пространство трехмерно?", М., „Наука", 1988 г.

42. Готт B.C. „Союз философии и естествознания", М., „Знание", 1973 г.

43. Готт B.C., Сидоров В.Т. „Философия и процесс физики", М., „Знание", 1986 г.

44. Грибанов Д.П. „Философские взгляды А. Эйнштейна и развитие теории относительности", М., „Наука", 1987 г.

45. Грибанов Д.П. „Философские основания теории относительности", М., „Наука", 1982 г.

46. Григорьев В.И., Мякишев Г.Я. „Силы в природе", М., „Наука", 1988 г.

47. Григорян Б.Т. „Неокантианство. Критический очерк", М., „Высш. школа", 1962 г.

48. Гринишин Д.М., Корнилов С.В. „Иммануил Кант ученый, философ, гуманист", - Л., Изд. ЛГУ, 1984 г.

49. Грюнбаум А. „Философские проблемы пространства и времени", М., „Прогресс", 1969 г.

50. Грофф С. „За пределами мозга", М., Изд. Трансперсонального ин-та, 1993 г.

51. Гусев С.С., Тульчинский Г.Л. „Проблема понимания в философии", М., „Политиздат", 1989 г.

52. Данин Д.С. „Неизбежность странного мира", М., „Молодая гвардия", 1966 г.

54. Делокаров К.Х. „Философские проблемы теории относительности", М., „Наука", 1973 г.

55. Длугач Т.Б. „Проблема единства теории и практики в немецкой классической философии", М., „Наука", 1986 г.

56. Злобин Н.С. „Культурные смыслы науки", М., „Олма-Пресс", 1997 г.

57. Зубов В.П. „Аристотель", М., Изд. Акад. наук СССР, 1963 г.

58. Иванов В.Г. „Детерминизм в философии и физике", Л., „Наука", Ленинградское отд-ние, 1974 г.

59. Ильин В.В. „Механика Ньютона основа единой физики", - М., „Высш. шк. ",1992 г.

60. Ильин В.В. „Критерии научности знания", М., „Высш. шк.", 1989 г.

61. Кант И. „Всеобщая естественная история и теория неба", Соч. T.l, М., „Чоро", 1994 г.

62. Кант И. „Критика чистого разума", М., „Мысль", 1994 г.

63. Кант И. „Критика практического разума", Соч. Т. 4, М., „Чоро", 1994 г.

64. Кант И. „Критика способности суждения", Соч. Т.4, М., „Чоро", 1994 г.

65. Кант И. „Метафизические начала естествознания", Соч. Т.4, М., „Чоро", 1994 г.

66. Кант И. „О вопросе, предложенном на премию Королевской Берлинской Академии наук в 1791 году: какие действительные успехи создала метафизика в Германии со времен Лейбница и Вольфа", Соч. Т.7, М., „Чоро", 1994 г.

67. Кант И. „О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира", Соч. Т. 2, М., „Чоро", 1994 г.

68. Кант И. „Об основанном на априорных принципах переходе от метафизических начал естествознания к физике", Соч. Т.8, М., „Чоро", 1994 г.

69. Кант И. „Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука", Соч. Т.4, М., „Чоро", 1994 г.

70. Кант И. „Из рукописного наследия", Соч. Т.8, М., „Чоро", 1994 г.

71. Кант и кантианцы: Критические очерки одной философской традиции А.С. Богомолов, В.А. Жучков и др., М., „Наука", 1978 г.

72. Канто А.С. „Философия и мир: истоки, тенденции, перспективы", М., „Политиздат", 1990 г.

73. Кассирер Э. „Жизнь и учение Канта", С.Пб., „Университетская книга", 1997 г.

74. Кассирер Э. „Проблема познания в философии и науке в Новейшее время", С.Пб., „Университетская книга", 1997 г.

75. Карпинская Р.С., Лисеев И.К., Огурцов А.П. „Философия природы: коэволюционная стратегия", М., „Интерпракс", 1995 г.

76. Карцев В.П. „Ньютон", М., Мол. гвардия, 1987 г.

77. Колесников А.С. „Философия Бертрана Рассела", Л., Изд. ЛГУ, 1991 г.

78. Колядко В.И. „Больцано", М., „Мысль", 1982 г.

79. Косарева Л.М. „Рождение науки Нового времени из духа культуры", М., Ин-т психологии РАН, 1997 г.

80. Комарова В.Я. „Учение Зенона Элейского", Л., Изд. ЛГУ, 1988 г.

81. Кобзарёв Н.И. „Ньютон и его время", М., „Знание", 1978 г.

82. Кочергин А.Н. „Моделирование мышления", М., Политиздат", 1969 г.

83. Критические очерки по философии Канта К 250-летию со дня рождения/ АН УССР, Ин-т философии., Киев, „Наук. Думка", 1975 г.

84. Кудрявцев П.С. „История физики", М., „Учпедгиз", 1971 г.

85. Кузнецов Б.Г. „История философии для физиков и математиков", М., „Наука", 1974 г.

86. Кузнецов Б.Г. „Эйнштейн. Жизнь, смерть, бессмертие", М., „Наука", 1979 г.

87. Кузнецов Б.Г. „Ньютон", М., „Мысль", 1982 г.

88. Кузнецов В.И., Бургин М.С. „Мир теорий и могущество разума", Киев, „Украша", 1991 г.

89. Кукушкина Е.И., Логунова Л.Б. „Мировоззрение, познание, практика", -М., „Политиздат", 1985 г.

90. Ламетри Ж.О. „Сочинения", М., „Мысль", 1983 г.

91. Лейбниц Г.В. „Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии", Соч. Т.2, М., „Мысль", 1983 г.

92. Лейбниц Г.В. „Против варварства в физике за реальную философию", Соч. Т.1, М., „Мысль", 1983 г.

93. Лейбниц Г.В. „Монадология", Соч. Т.1, М., „Мысль", 1983 г.

94. Лейбниц Г.В. „Краткое доказательство примечательной ошибки Декарта.", Соч. Т.1, М., „Мысль", 1983 г.

95. Лейбниц Г.В. „Начала и образцы всеобщей науки", Соч. Т.З, М., „Мысль", 1983 г.

96. Лисовенко Н.А. „Философия религии Марбургской школы неокантианства", М., „Наук. Думка", 1983 г.

97. Лобановский М.Г. „Основания физики природы", М., „Высш. шк.", 1990 г.

98. Локк Дж. „Сочинения", М., „Мысль", 1985 г.

99. Лукьянец B.C. „Физико-математические пространство и реальность", -Киев, „Наук. Думка", 1971 г.

100. Ляткер Я.А. „Декарт", М., „Мысль", 1975 г.

101. Максвелл Д.К. „Статьи и речи", М., „Наука", 1968 г.

102. Мамардашвили М.К. „Кантианские вариации", М., „Аграф", 1997 г.

103. Мамардашвили М.К. „Картезианские размышления", М., „Прогресс", 1999 г.

104. Мамчур Е.А., Овсянников П.Ф., Огурцов А.П. „Отечественная философия науки: предварительные итоги", М., „РОССМЭН",1997 г.

105. Маркова JI.A. „Конец века конец науки?", - М., „Наука", 1992 г.

106. Мигдал А.Б. „Как рождаются физические теории", М., „Педагогика", 1984 г.

107. Михайлов А.В. „Мартин Хайдеггер: человек в мире", М., „Моск. рабочий", 1990 г.

108. Митрошилова Н.В. „Рождение и развитие философских идей", М., „Политиздат", 1991 г.

109. Молчанов Ю.Б. „Проблема времени в современной науке", М., „Наука", 1990 г.

110. Мостепаненко A.M. „Пространство-время и физическое познание", -М., „Атомиздат", 1975 г.

111. Муравьев В.Н. „Овладение временем", М., „РОССМЭН", 1998 г.

112. Материалы межвузовской научной конференции 25-26 апреля 1996 г. „Проблема интеграции философских культур в свете компаративистского подхода", С.Пб., Изд-во Гос. ун-та, 1996 г.

113. Надточаев А.С. „Философия и наука в эпоху античности", М., Изд. МГУ, 1990 г.

114. Налетов И.З. „Конкретность философского знания", М., „Мысль", 1986 г.

115. Нарский И.С. „Философия Давида Юма", М., Изд. МГУ, 1967 г.

116. Никитин Е.П. „Открытие и обоснование", М., „Мысль", 1988 г.

117. Никифоров А.С. „Познание мира", М., „Сов. Россия", 1989 г.

118. Новиков И.Д. „Куда течет река времени", М., „Молодая гвардия",1990 г.

119. Ньютон И. „Математические начала натуральной философии", М., „Наука", 1989 г.120. „Ньютон и философские проблемы физики XX века." Сборник статей/АН СССР, Ин-т философии;/ Отв. редактор М.Д. Ахундов, С.В. Илларионов., М., „Наука", 1991 г.

120. Ойзерман Т.И., Нарский И.С. „Теория познания Канта", М., „Наука", 1991г.

121. Осипов А.И. „Пространство и время как категории мировоззрения и регуляторы практической деятельности", М., „Наука", 1986 г.

122. Петров А.З. „Пространство-время и материя", Изд. Казанского ун-та, „Казань", 1963 г.

123. Планк М. „Единство физической картины мира", М., „Наука", 1966 г.

124. Платон „Диалоги", М., „Мысль", 1998 г.

125. Подольный Р.Г. „Освоение времени", М., „Политиздат", 1989 г.

126. Попов С.И. „Кант и кантианство", М., Изд. МГУ, 1961 г.

127. Поппер К.Р. „Логика и рост научного знания", М., „Прогресс", 1983 г.

128. Потемкин В.К., Симонов А.Л. „Пространство в структуре мира", -Новосибирск, „Наука", Сиб. отд-ние, 1990 г.

129. Рассел Б. „История западной философии", М., „МИФ", 1993 г.

130. Рахматулин К.Х. „В мире Эйнштейна", Алма-Ата, „Казахстан", 1967 г.

131. Рейхенбах Г. „Философия пространства и времени", М., „Прогресс", 1985 г.

132. Руттенбург В.И. „Титаны Возрождения", М., „Наука", 1991 т.

133. Свасьян К.А. „Философия символических форм Э. Кассирера", Ереван, Изд. АН Арм. ССР, 1989 г.

134. Секерин В.И. „Теория относительности мистификация века", „Новосибирск": Б.И., 1991 г.

135. Селиванов Ф.А. „Истина и заблуждение", М., „Политиздат", 1972 г.

136. Сидоров В.Г. „Философские предпосылки становления физических теорий", М., „Высш. шк.", 1989 г.

137. Силин А.А. „О природе времени", М., „Вест. РАН", 1995 г.

138. Станис Л.Я. „Движение, пространство, время и теория относительности", М., „Высш. шк.", 1967 г.

139. Уитроу Дж. „Естественная философия времени", М., „Прогресс", 1964 г.

140. Филатов В.П. „Научное познание и мир человека", М., „Политиздат", 1989 г.

141. Фихте И.Г. „Основа общего наукоучения", Соч. Т.1, „Мифрил", С.Пб., 1993 г.

142. Фишер К. „История новой философии: Декарт: его жизнь, сочинения и учение", СПб., Мифрил, 1994 г.44. „Философия Канта и современность" Под общей ред. чл.-кор. АН СССР Т.У. Ойзермана., М., „Мысль", 1974 г.

143. Хайдеггер М. „Время и бытие", М., „Республика", 1993 г.

144. Хайдеггер М. „Разговор на проселочной дороге", М., „Высш. шк.", 1991 г.

145. Ходаковский Н.И. „Спираль времени", М., ООО „АИФ-Принт", 2001 г.

146. Целлер Э. „Очерк истории греческой философии", М., „Канон", 1996 г.

147. Чернов С.А. „Субъект и субстанция: трансцендентализм в философии науки", С.Пб., Изд. С.Пб. ун-та, 1993 г.

148. Чудинов Э.М. „Теория относительности и философия", М., „Политиздат", 1974 г.

149. Швырев B.C. „Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки", М., „Наука", 1966 г.

150. Шеллинг Ф.В.Й. „Сочинения", М., „Мысль", 1987 г.

151. Шилейко А.В., Шилейко Т.И. „В океане энергии", М., „Знание", 1989 г.

152. Шопенгауэр А. „Мир как воля и представление", М., „Наука", 1993 г.

153. Шумлянский И.И., Шумлянский И.И. „Картина мироздания: основные закономерности процессов развития", М., „Мысль", 1990 г.

154. Эйнштейн А. „Сущность теории относительности", М., „Наука",1966 г.

155. Эйнштейн А. „Геометрия и опыт", М., „Наука", 1966 г.

157. Эйнштейн А. „К общей теории относительности", М., „Наука", 1966 г.

158. Эйнштейн А. „О современном кризисе теоретической физики", М., „Наука", 1967 г.

159. Эйнштейн А. „Мотивы научного исследования", М., „Наука", 1967 г.

160. Эйнштейн А. „К общей теории относительности", М., „Наука", 1966 г.

161. Эйнштейн А. „Статьи, рецензии, письма", М., „Наука", 1967 г.

162. Эйнштейн А. „Физика и реальность", М., „Наука", 1965 г.

163. Эйнштейн А., Инфельд JI. „Эволюция физики", М., „Молодая гвардия", 1966 г.

164. Энгельс Ф. „Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии", М., „Политиздат", 1984 г.

165. Энциклопедия для детей. Астрономия Под ред. М.Д. Аксенова., М., „Аванта", 1998 г.

166. Юм Д. „Трактат о человеческой природе, или попытка применить основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам", Соч. Т.1, М., „Мысль", 1996 г.

167. Юм Д. „Исследование о человеческом познании", Соч. Т.2, М., „Мысль", 1996 г.

168. Brown H.R., Maia A. „Light-speed constancy versus light-speed invariance in the derivation of relativistic kinematics", Aberdeen, Vol. 44, №3,1993.

169. Carrier M. „Kant"s relational theory of absolute space", Kant-Studien-B, 1992, Vg 83.

170. Chalmers A.F. „Theory change and theory choise", Haurlem, Methodology a science Vol 27, №3,1994.

171. Dobbs B.J.T. „Newton as final cause and first mover", J.S., Philadelphia, 1994.

172. Nussbaum Ch., „Critical and pre-critical phases in Kant"s philosophy of logic", Kant-Studien-B, 1992, Vg 83.

173. Stampf S.E. „Socrates to Sartre", Vanderbilt University, Mc Grow Hill., Jnc., 1998/

174. Schrag Calvin O. „Haidegger and Cassirer on Kant // Kant-Studien LVII (1967), pp. 87-100.

175. Steinhoff G. „Kant"s argument for causality in the second analogy", N.Y, Jntern. philos. quart - Broux, 1994, Vol 34, №4.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Прежде чем рассматривать кантовское учение о пространстве и времени необходимо сказать о том, что эти понятия у Канта характеризуют связь человека с миром, определяющим видом которой выступает познание. Определяющая роль познания в человеческом существовании является следствием того, что сущностью человека Кант, как и подавляющее число философов и ученых того времени, признавал разум . Представление о человеке как animal rationale*, сформировавшееся в античности, являлось господствующим и в Новое время. В своей знаменитой работе Критика чистого разума , в самом ее начале, в разделе Трансцендентальное учение о началах Кант представляет свое видение начал познания как связи человека и мира.

Каким бы образом и при помощи каких бы средств ни относилось познание к предметам, во всяком случае созерцание есть именно тот способ, каким познание непосредственно относится к ним и к которому как к средству стремится всякое мышление. Созерцание имеет место, только если нам дается предмет; а это в свою очередь возможно, по крайней мере для нас, людей, лишь благодаря тому, что предмет некоторым образом воздействует на нашу душу (das Gemüt afficiere). Эта способность (восприимчивость) получать представления тем способом, каким предметы воздействуют на нас, называется чувственностью. Следовательно, посредством чувственности предметы нам даются, и только она доставляет нам созерцания; мыслятся же предметы рассудком, и из рассудка возникают понятия. Всякое мышление, однако, должно в конце концов прямо (directe) или косвенно (indirecte) через те или иные признаки иметь отношение к созерцаниям, стало быть, у нас – к чувственности, потому что ни один предмет не может быть нам дан иным способом.

Действие предмета на способность представления, поскольку мы подвергаемся воздействию его (afficiert werden), есть ощущение. Те созерцания, которые относятся к предмету посредством ощущения, называются эмпирическими. Неопределенный предмет эмпирического созерцания называется явлением.

То в явлении, что соответствует ощущениям, я называю его материей, а то, благодаря чему многообразное в явлении (das Mannigfaltige der Erscheinung) может быть упорядочено определенным образом, я называю формой явления. Так как то, единственно в чем ощущения могут быть упорядочены и приведены в известную форму, само в свою очередь не может быть ощущением, то, хотя материя всех явлений дана нам только а posteriori, форма их целиком должна для них находиться готовой в нашей душе а priori и потому может рассматриваться отдельно от всякого ощущения.

Я называю чистыми (в трансцендентальном смысле) все представления, в которых нет ничего, что принадлежит к ощущению. Сообразно этому чистая форма чувственных созерцаний вообще, форма, в которой созерцается при определенных отношениях все многообразное [содержание] явлений, будет находиться в душе а priori. Сама эта чистая форма чувственности также будет называться чистым созерцанием. Так, когда я отделяю от представления о теле все, что рассудок мыслит о нем, как‑то: субстанцию, силу, делимость и т. п., а также все, что принадлежит в нем к ощущению, как‑то: непроницаемость, твердость, цвет и т. п., то у меня остается от этого эмпирического созерцания еще нечто, а именно протяжение и образ. Все это принадлежит к чистому созерцанию, которое находится в душе а priori также и без действительного предмета чувств или ощущения, как чистая форма чувственности.

Науку о всех априорных принципах чувственности я называю трансцендентальнойэстетикой. …

Итак, в трансцендентальной эстетике мы прежде всего изолируем чувственность, отвлекая все, что мыслит при этом рассудок посредством своих понятий, так чтобы не осталось ничего, кроме эмпирического созерцания. Затем мы отделим еще от этого созерцания все, что принадлежит к ощущению, так чтобы осталось только чистое созерцание и одна лишь форма явлений, единственное, что может быть нам дано чувственностью а priori. При этом исследовании обнаружится, что существуют две чистые формы чувственного созерцания как принципы априорного знания, а именно пространство и время, рассмотрением которых мы теперь и займемся .

Итак, отношение познания (мышления) к предметам внешнего мира Кант называет созерцанием. Созерцание – это эффект воздействия предметов на нашу душу (на наш разум). Созерцанием благодаря ощущениям нам предметы даются ; рассудком (мышлением) благодаря понятиям предметы мыслятся . Ощущения есть действие предмета на нашу способность представления. Связь мышления с созерцанием – это необходимая связь, без нее невозможно познание, поэтому Кант и говорит, что всякое мышление должно так или иначе относится к созерцанию.

Созерцания, которые относятся к предмету посредством ощущения, есть эмпирические созерцания. Эмпирические созерцания способны нам дать только неопределенный предмет или явление . Явление (неопределенный предмет) – это предмет, который нам дан ощущениями, но не определен понятием. Иначе говоря, о предмете, данном ощущениями, мы можем говорить, что он существует , он есть , но мы еще не можем говорить что это за предмет, что он есть.

Далее Кант вводит понятия материи и формы. Материя есть то, что в явлении соответствует ощущениям. Форма есть то, что упорядочивает ощущения в явлении. Так как форма упорядочивает, оформляет ощущения, то сама она не есть ощущение. Форма существует уже готовой нашей в душе (в разуме) до всякого опыта (а priori), и существует она отдельно от ощущения.

Все что не принадлежит к ощущению, Кант определяет как чистое . Так как форма чувственных созерцаний не принадлежит к ощущению, то он ее называет чистой формой чувственного созерцания или, кратко, чистым созерцанием . Чистое созерцание – это чистая форма чувственности, в ней нет ничего от ощущений. Чистое созерцание – это уже не эмпирическое, а трансцендентальное созерцание. К чистым формам чувственного созерцания Кант относит пространство и время, которые выступают априорными условиями знания (Кант пишет: принципами априорного знания). Пространство и время в учении Канта о разуме являются условиями познания, то есть условиями существования человека как разумного существа. Он следующим образом определяет их роль в организации явлений:

Посредством внешнего чувства (свойства нашей души) мы представляем себе предметы как находящиеся вне нас, и притом всегда в пространстве. В нем определены или определимы их внешний вид, величина и отношение друг к другу. Внутреннее чувство, посредством которого душа созерцает самое себя или свое внутреннее состояние, не дает, правда, созерцания самой души как объекта, однако это есть определенная форма, при которой единственно возможно созерцание ее внутреннего состояния, так что все, что принадлежит к внутренним определениям, представляется во временных отношениях. Вне нас мы не можем созерцать время, точно так же как не можем созерцать пространство внутри нас.

Пространство – это свойство души, организующее созерцание внешнего мира и его предметов. С помощью его мы можем определять внешний вид, величину предметов и из положение друг относительно друга. Время – это свойство души, организующее созерцание нашего внутреннего состояния. Время невозможно созерцать вне нас, так же как пространство – внутри нас. В понимании существа пространства и времени оКант задается вопросами:

Что же такое пространство и время? Есть ли они действительные сущности, или они суть лишь определения или отношения вещей, однако такие, которые сами по себе были бы присущи вещам, если бы даже вещи и не созерцались? Или же они суть определения или отношения, присущие одной только форме созерцания и, стало быть, субъективной природе нашей души, без которой эти предикаты не могли бы приписываться ни одной вещи?

И дает следующие ответы:

О пространстве

1. Пространство не есть эмпирическое понятие, выводимое из внешнего опыта. … Представление о пространстве не может быть поэтому заимствовано из отношений внешних явлений посредством опыта: сам этот внешний опыт становится возможным прежде всего благодаря представлению о пространстве.

2. Пространство есть необходимое априорное представление, лежащее в основе всех внешних созерцаний. Никогда нельзя себе представить отсутствие пространства, хотя нетрудно представить себе отсутствие предметов в нем. Поэтому, пространство следует рассматривать как условие возможности явлений, а не как зависящее от них определение; оно есть априорное представление, необходимым образом лежащее в основе внешних явлений.

3. Пространство есть не дискурсивное, или, как говорят, общее, понятие об отношениях вещей вообще, а чистое созерцание. … Пространство в существе своем едино; многообразное в нем, а стало быть, и общее понятие о пространствах вообще основываются исключительно на ограничениях. Отсюда следует, что в основе всех понятий о пространстве лежит априорное (не эмпирическое) созерцание. …

4. Пространство представляется как бесконечная данная величина. Всякое понятие, правда, надо мыслить как представление, которое содержится в бесконечном множестве различных возможных представлений (в качестве их общего признака), стало быть, они ему подчинены (unter sich enthält); однако ни одно понятие, как таковое, нельзя мыслить так, будто оно содержит в себе (in sich enthielte) бесконечное множество представлений. Тем не менее пространство мыслится именно таким образом (так как все части бесконечного пространства существуют одновременно). Стало быть, первоначальное представление о пространстве есть априорное созерцание, а не понятие.

Каким же образом может быть присуще нашей душе внешнее созерцание, которое предшествует самим объектам и в котором понятие их может быть определено а priori? Очевидно, это возможно лишь в том случае, если оно находится только в субъекте как формальное его свойство подвергаться воздействию объектов и таким образом получать непосредственное представление о них, т. е. созерцание, следовательно, лишь как форма внешнего чувства вообще .